- Миссис Гордон-Платт думает, что днём оставила здесь свою пудру. Ты видел её?
- Пудру?
Пол обернулся и перевёл взгляд с Элисон на молодого человека, а потом опять на Элисон, и сказал:
- Нет, я не видел пудры.
- Где она сидела?
У Элисон ощущала себя сыщиком, ведущим расследование.
- В том кресле, - мужчина указал на большое кресло рядом с камином, потом подошёл к нему и оглядел.
- Здесь ничего нет.
Наклонившись вперёд, он поднял подушку и потряс её.
- Она не могла забыть её... Подождите-ка. Смотрите.
Там, куда указал Пол, между подлокотником и пуфиком седушки застрял круглый золотой предмет. Взяв его, мужчина с задумчивым видом подержал дорогую безделушку в руке, а потом передал молодому человеку со словами:
- Не понимаю, как так получилось. Я не заметил, чтобы она доставала что-то из сумочки.
- О, она вечно кладёт вещи и забывает о них. Она очень рассеянная.
Миссис Гордон-Платт рассеянная? Элисон представить не могла, зачем оставлять намеренно пудру, если не собираешься вернуться за ней сама. Она почувствовала, что была несправедлива к женщине, по крайней мере в этом, и чтобы как-то загладить свою вину, а так же потому что не хотела оставаться наедине с Полом, решила проявить гостеприимство; что угодно, лишь бы не слушать то, что Пол собирался ей сказать, поэтому она сказала:
- Мы собирались ужинать. Присоединитесь к нам?
- Правда... Я с удовольствием. Но у вас... Я хочу сказать...
- О, еды хватит на троих. Я урежу порцию Пола. Всё равно для него слишком много.
Элисон вышла из комнаты, так и не взглянув на Пола. На кухне она налила в супницу горячий суп и добавила ещё одну тарелку и подставку под горячее. Мясо на сковородке зашипело, и девушке показалось, что именно с таким звуком вырывается на волю страдание, сковавшее её грудь. Проснувшись сегодня, Элисон думала, что жизнь прекрасна и замечательна, но утро оказалось слишком коротким, а день длинным со странными событиями и пугающей болью. И это было только начало. Если Пол снова сойдётся с миссис Гордон-Платт... если женится на ней... а их новая встреча могла привести только к этому, ведь иначе зачем ещё жить. Природная мудрость подсказывала Элисон, что она ещё молода и забудет всё, когда выйдет замуж, заведёт семью. Но единственная семья, которая была ей нужна, это Пол. Единственный мужчина, за которого она хотела выйти замуж, был Пол... Вот оно, наконец она призналась в этом самой себе. Её мысли и чувства витали вокруг этой истины как мотылёк вокруг пламени, приближаясь и удаляясь. И вот мотылёк попал в центр пламени и сгорел. Так и она вспыхнула, и теперь от неё ничего не останется. Когда она потеряет Пола, у неё больше не будет семьи, её мир опустеет. Элисон понимала, что растравляет себе душу подобной жалостью к самой себе. Но кто ещё её пожалеет, если не она сама? У неё не осталось никого, кому можно было бы посетовать на судьбу, ни одной родной души, кто бы мог поддержать в трудную минуту. При этой мысли Элисон подумала о старшей миссис Гордон-Платт, престарелой горничной и задрапированном вельветом стуле. Девушка удивилась, почему эти образы ассоциировались у неё с семьёй. На мгновение она забыла о своей беде и снова попыталась вспомнить, где могла видела двух женщин и стул.