— А что? Мать на работе, — самое то! Купим пузырь, фисташек, шоколаду.
Малолетняя подруга Веры, тонкокостная пичуга лет двенадцати, причмокнула крашенными губешками.
— Мне, Клест, купи. Я пойду.
— Куда пойдешь?
— А куда захочешь.
— Тогда иди-ка ты… — Клест сказал куда, но весело, без злобы. Подруги звонко рассмеялись.
— Ну что, Верунь, пойдем?
— Не-а…
— Ну пойдем!
— Не-а…
— Да пойдем же! Чего ты?…
Когда-то подобные диалоги назывались флиртом. Теперь это выродилось в откровенное занудство. Одно и то же на разные лады в течение многих часов. Крепость подвергали настойчивой осаде, по всем известным канонам крепость обязана была рано или поздно сдаться. Таким образом мужская половина уличной поросли ухаживала за женской.
Клест, сухой, подвижный парень, неожиданно почувствовал, что отсидел задницу. Оторвавшись от лавки, он с подскоком разбежался и ударил ногой по огораживающему полисадник заборчику. Он не сомневался, что проломит одну из досок, но забор выдержал. Заинтересованный, Клест примерился снова.
— Что, Верок, пойдешь? — он хряснул пяткой по ограде. Дерево хрустнуло.
— Не-а…
— Тогда весь забор у вас тут покоцаю, — Клест с азартом повторил удар. Одна из досок наконец-то вылетела, — в зубчатом ровном частоколе образовалась щербина.
— Ладно, — одергивая на бедрах юбку, Вера словно бы нехотя поднялась. — А-то ведь точно все тут поломаешь. Кавалер, блин!…
Сердце у Клеста радостно трепыхнулось. Несмотря на свои четырнадцать лет, Вера была телкой пышной и рослой. Настоящая баба без всяких скидок. Оттого и разгуливала в коротких юбчонках, а, разговаривая с парнями, лениво растягивала слова. Уже знала себе цену. С кем попало не ходила. С Клестом же время от времени соглашалась. Он тоже знал себе цену. В этом дворе и в этом районе его уважали.
Город гудел и потрескивал от переизбытка внутреннего напряжения. Подобно тучам он способен был порождать молнии, и сгустки энергии с готовностью разили зазевавшихся. Впрочем, сотрясающего душу ужаса подобные грозы не наводили. С тем же успехом гул и потрескивание города напоминали храп. Храп безмятежно дремлющего существа.
Вера вышагивала, цокая каблучками, Клест то нагонял ее, то снова чуть отставал. На дороге дымно газовали самосвалы. Покатые «жигуленки», казалось, сновали у них между колес. Очередь у гастронома судорожно теснила синелицых леваков, бесконечной кишкой втягиваясь в душное пространство магазина. Дружно взявшись за руки, по тротуару шагали улыбающиеся близняшки — в одинаковых малиновых сандаликах, в одинаковых сиреневых курточках. В сумме им было лет восемь, не более. Мамаша чудесной парочки, по габаритам заслуживающая самого полного уважения, следовала за детьми, без усилий неся под мышкой трехметровый ковровый рулон. Свободная рука кокетливо помахивала сеткой с килограммовым брикетом масла. Близнецов Клест не заметил, на ковер кивнул Вере. Однажды они забавлялись на таком же. Верка, правда, сказала, что неудобно и колюче, а вот Клесту понравилось. Глаза его сами собой сползли к ногам подружки. Забыв о ковре, он ускорил шаг.