Прошло четыре года. Каждый из них был как две капли воды похож на предыдущий. А потом, практически в один день, произошло два поразительных события. Во-первых, я наконец-то узнала, где Селия.
— Как же тебе удалось?
— Удивительно, но мне рассказала сама валиде. — Аннетта недоуменно покачала головой. — Она ездила в старый дворец, его еще называют Домом слез. Когда умирает падишах, его женщины переезжают туда жить. Я пришла в покои валиде, и она в какой-то момент сказала: «Сегодня видела твою подругу, Кейе». Спокойно, словно рассуждала о погоде. Можешь представить, что я почувствовала? Сначала решила, что ослышалась. «…Видела… Кейе». Неужели уши мне не врут? Закружилась голова.
Но я привыкла к уловкам Сафие — на старости лет у нее совсем испортился характер, — поэтому опустила глаза, чтобы та не могла разглядеть моего лица.
«Ваше величество?»
«Я сказала, что сегодня видела твою подругу Кейе в старом дворце».
Видела Кейе?!
«Да, ваше величество».
Слова будто не желали вылетать изо рта. Селия жива! И совсем рядом! Все эти годы! Оставалось надеяться, что дрожь в голосе не выдаст меня.
Я подала валиде шаль и помогла усесться у окна. Она очень любила там сидеть. Вдруг я вспомнила, как впервые ожидала ее приказаний в той же комнате. Тоска смертная! Нас было четыре, ее любимых прислужниц. Мы все время стояли. Как болела спина! Валиде могла часами смотреть на корабли в бухте Золотой Рог — мечтала, строила планы. В тот день, после стольких лет, уже казалось, что я никогда не знала другой жизни.
«Жаль, — задумчиво сказала валиде, глядя в окно. — Она всегда нравилась падишаху».
Я знала, что должна быть начеку. Непостижимо как, но Сафие видела все даже у себя за спиной. Поэтому я не решалась поднять глаза.
«Ты сегодня необычно молчалива, Айше», — сказала она чуть погодя.
Молчалива? Господи! У меня нещадно саднило горло. Я не знала, люблю ее или ненавижу. Открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова.
«Не плачь, — мягко сказала валиде. — Я знаю, что такое любить подругу».
На какое-то время крошечная беленая келья наполнилась тишиной. Евфемия сидела неподвижно, словно боясь нарушить волшебство момента.
— Это были ее последние слова, — спокойно заговорила Аннетта. — Через два дня она умерла.
— Кто, королева?!
Клирошанка улыбнулась, заметив нотки ужаса в голосе конверсы.
— Да, валиде. Мы тоже долго не могли прийти в себя. Казалось, это невозможно. Она скончалась ночью. Тело обнаружила я.
Аннетта перевернулась на спину и стала разглядывать потолок. Вспомнила, как смотрела на мертвую валиде в опочивальне. Кожа матери султана уже начала желтеть, челюсть отвисла, аккуратно сложенные на груди руки окостенели и остыли. Будто неизвестный колдун снял заклятие. Служанка впервые по-настоящему рассмотрела госпожу, будто живая королева была лишь иллюзией сильной воли.