Пиндар вспомнил о Керью. Интересно, тот еще на свадьбе? Обвел взглядом комнату. Столик возле кровати покрыт турецким ковром. На нем пустые бокалы и колода карт. Стены облицованы деревом вперемежку с панелями тисненой кожи искусной работы. На них нарисованы цветы и райские птицы. Края позолочены. Панель над кассоне, не такая яркая, как остальные, бросилась в глаза. Когда-то там висело огромное зеркало в богато украшенной резьбой деревянной раме. «Интересно, куда Констанц его дела?» — подумал он.
Память услужливо нарисовала тот день, когда он, еще юноша, впервые пришел в эту самую комнату. Казалось, с тех пор здесь ничего не изменилось. А тогда неотъемлемой частью интерьера была Она. Мадонна не могла показаться прекраснее истомленному паломнику. Он снова ощутил мучительное предвкушение, будто впервые видел диковинное существо — сирену или сфинкса, — слишком прекрасное для большинства смертных.
Хозяйка, слывшая одной из знаменитейших куртизанок Венеции, уделила им внимание, когда они в первый раз приехали в город, угостила цукатами и вином в золотых кубках. Пол вспомнил, как с приятелем Франческо сидел в ее передней. Ждали так долго, что почти жалели о неимоверной сумме, которую отдали за возможность познакомиться с известной особой. Улыбнулся: самонадеянные, избалованные, только что разбогатевшие юнцы три недели с возрастающим чувством тошноты ожидали чуда. И столько заплатили… От воспоминаний у него на лбу аж испарина выступила.
Он и до того не чурался женщин легкого поведения. Найти их в Саутварке не составляло труда (подмастерья и то захаживали), но юный Пиндар глубоко заблуждался, думая, что здесь его ждет нечто подобное. Они с Франческо стояли в передней, наряженные, как дрессированные мартышки, в смехотворные бархатные панталоны, только что вошедшие в моду. Пол теперешний непроизвольно улыбнулся.
Он не помнил, как долго пришлось ждать. Тогда казалось — вечность. Вдруг распахнулись двери в комнату, освещенную множеством свечей, ярких как солнце. И наконец юноши увидели ее в расцвете ошеломляющей красоты: темные волосы, свободно ниспадающие на плечи, сногсшибательное платье тончайшего золотого шитья, кольца на пальцах и драгоценные камни на шее. Девушка встала, поприветствовала гостей. Чудесный взгляд нимфы говорил Полу, что красотой он подобен Парису, а силой и умом — Одиссею и что из всех мужчин мира она выберет только его.
Был ли это специально приготовленный спектакль, купец не знал, но зато вспомнил, что куртизанка говорила о поэзии как ни одна другая женщина: о Данте, Ариосто, даже о непристойном Аретино. Пол и Франческо застыли, не в силах оторвать взгляд от такой красоты. У обоих дрожали ноги.