— Думаю, следит за нами.
— Следит? — рассмеялась Елена. — И чего ему от нас надо?
— От нас — ничего.
Женщины подошли к русалке. Калека и странный ребенок неподвижно лежали в дальнем углу повозки, под навесом, который Мариам соорудила из куска старой парусины, выброшенного волнами.
Елена заговорила мягко, мелодично, будто успокаивая диких зверей. Она взяла с собой тряпицу и воду и, когда Мариам отнесла русалку справить нужду в сторону от лагеря, развернула пеленки и начала отмывать малыша. Вернулась силачка.
— Что случилось? Ребенок заболел? — спросила обеспокоенно.
Женщина-Пьеро не сводила глаз с лежащего у нее на коленях младенца.
— Нет, не заболел. Но с ним что-то не так. Посмотри — совсем крошечный, будто только родился. Легкий, как пушинка. — Она взяла русалчонка на руки и грустно покачала головой. — Боюсь, он не выживет.
Некоторое время женщины молча разглядывали малыша.
— Он никогда не плачет, — шепнула Елена, чтобы мать ребенка не услышала.
— Почему?
— Думаю… слишком слаб.
Крошечная грудка быстро поднималась и опадала, будто маленький изо всех сил боролся за каждый вздох.
— Как ты думаешь, это мальчик или девочка? — смущенно спросила Мариам.
Елена присмотрелась. Крошечные, идеальной формы ножки срослись лодыжками, ступни смотрели наружу, напоминая рыбий хвост.
— Ни то ни другое. А может, наоборот… Какая разница, если… — Акробатка печально покачала головой. — Посмотрим, что будет дальше. Давай сделаем, что собирались.
Великанша положила русалку под деревом, чтобы та немного погрелась на солнышке. Земля была каменистой, но приятно пахла мятой и тимьяном. В траве лежал кусок мрамора, часть колонны древнего храма. Елена присела на него, достала из кармана щетку и начала расчесывать молодой женщине волосы.
— Ей нравится, — мягко прошептала циркачка. — Тебе приятно?
— Думала, мы хотим заставить ее говорить, а не расчесать ей волосы.
— Терпение, Мариам. Она заговорит, вот увидишь.
И правда, через некоторое время русалка расслабилась, закрыла глаза и подставила лицо теплым лучам. Подул бриз, внизу на море появились легкие волны, белая пена сияла на фоне синего горизонта. Похожие на красное золото волосы «морской нимфы» развевались на ветру. Елена перестала расчесывать и взяла ее за руку.
— Фессала! — попыталась она привлечь внимание несчастной, подергав ее за руку.
— Фессала? — «Морская дева» подняла глаза цвета морской волны, взглянула на Елену, потом — по сторонам.
— Как тебя зовут? Тебя ведь как-то называли раньше? Πώςλέγε?[19] — переспросила она, снова подергав «морскую деву» за руку. — Oνομα?