А потом в глазах потемнело, в ушах зазвенело от мертвящей тишины — на пороге ванной стоял Леон и не отрываясь смотрел на нее. Алисия тоже уставилась на него, потрясенная и сконфуженная, утратив всякую способность двигаться.
От гнусного, хищного взгляда и багрового лица отчима ее затошнило. Леон едва не облизывался, пожирая сальными глазками беззащитное девичье тело. Но Алисия не могла заставить себя сделать шаг к вешалке и схватить полотенце, чтобы отгородиться от его похоти, — ноги словно приросли к полу.
— Ай-ай-ай! Какое невероятное зрелище!
Он потешается надо мной, в ужасе думала Алисия. О, если бы ей побольше расторопности и находчивости! Если бы только она знала, как достойно выпутаться из этой отвратительной ситуации!
— Кто бы мог подумать!
Звук охрипшего от вожделения голоса привел ее в чувство. Алисия рванулась к полотенцу, но Леон опередил ее, преградив дорогу, с поразительным для столь грузного человека проворством.
— Не надо стесняться меня, детка, — с ухмылкой протянул он. — К чему такие условности?
Алисия не могла с ним согласиться. Ею овладела паника. Не исключено, что Леон просто дразнит ее, потому что ему захотелось поразвлечься, но лучше на это не рассчитывать. И нужно как-то скрыть свое тело от его развратного оскорбительного взгляда.
Она в отчаянном броске попыталась ухватиться за край полотенца, видневшегося из-за тучной спины Леона. Но тот поймал ее в свои объятия и, визгливо похохатывая, дал волю рукам.
А потом началось настоящее светопреставление.
При любых других обстоятельствах искаженные черты лица матери вызвали бы у дочери недоуменный смех. Филлис будто сошла с одной из картин сюрреалистов: стройная женщина в элегантном платье из сиреневого шелка, с безупречно накрашенным, перекошенным в истеричной гримасе лицом, рот раскрыт в пронзительном крике.
— Что, черт побери, здесь происходит?! Лео! Отвечай мне, Лео!
Алисия почувствовала, как ее отшвырнули в сторону. От стыда и смущения тело покрылось гусиной кожей. Ее била дрожь. Она не знала, что делать, что сказать, и только радовалась, что отвратительное лапанье наконец прекратилось. Однако какой ужас, что мать стала свидетельницей столь унизительной сцены!
Большего кошмара мне еще не доводилось переживать, ошалело думала она. И тут поняла, что поспешила с выводами, ибо в ванной появился Норман. Алисия готова была сквозь землю провалиться, когда увидела его потемневшее от ярости лицо.
— Филли, дорогая! — воскликнул Леон. — Тебя ввели в заблуждение!
Он пригладил редеющие волосы и, как и предугадала Алисия, стал поправлять сбившийся на бок галстук.