", - свидетельствовал португальский епископ [11, 145]. Евреи дали взятку папе римскому Александру Борджиа, его вмешательство вместе с усилиями некоторых влиятельных португальцев привели к более мягкому, чем в Испании, режиму жизни "новых христиан": они могли соблюдать иудейские традиции, им позволялась доходная коммерция, от которой выгадывали власти благодаря поборам с марранов. Льготы и обогащение марранов, конечно, усугубляли народную нелюбовь к ним вплоть до погромов: в Лиссабоне в 1505 г. убито при погроме больше тысячи крещёных евреев.
>С другой стороны, португальские марраны научились служить двум религиям, и это дало им "беспрецедентную живучесть" [Л. Поляков, 11, 147]. Она вполне проявилась после того, как нарастание юдофобии в Португалии привело к усилению давления на марранов, введению инквизиции испанского образца (1536 г.) и выезду их в другие страны (до 1507 г. нелегально, потом по разрешению короля). Возможно, их дальнейшие успехи на новых местах в немалой степени обусловливались португальской школой приспособляемости (и спасительного двуличия?).
>Португалия короля Мануэля I - мировая торговая держава, океанские волны качают её корабли, и среди процветающих негоциантов доля марранов куда больше пяти процентов - относительной численности их в стране. Купеческая гильдия португальских марранов завела свои заграничные отделения - международное сообщество, укреплявшееся по мере внедрения марранов в европейские страны. Сюда их влекла возможность вернуться в иудаизм, а ещё более - коммерческая конъюнктура: города их новой жизни - в XVI в. Антверпен, Венеция, Салоники, Бордо, Анкона; в XVII в. Амстердам (его называли "новым Иерусалимом"), Лондон, Гамбург - все они были важнейшими центрами торговли, взаимопомощи поселившихся здесь марранов никакие границы не могли помешать, тем и определялся во многом деловой успех.
>Исповедование двух религий позволяло марранам быть "своими" и у евреев, и среди христиан. Житейское удобство, оно часто подмораживало их преданность иудаизму. Например, в Нидерландах они вернулись в еврейство только из боязни, что правящие страной протестанты изгонят их как католиков. И массовый возврат марранов к иудаизму внешне выглядел торжеством религиозного возрождения, но чаще его диктовал вполне земной интерес "держаться своих", сообщества преуспевающих.
>Клановая спайка испанских евреев - детей одной культуры и одной судьбы - окрепла, когда они стали португальскими марранами, и особенно после их возвращения в иудаизм: в XVI-XVII вв. проникшие в те же места немецкие евреи не принимались "португальцами" настолько, что они изгоняли из своей общины того, кто смел жениться на еврейке из Германии. В амстердамской и лондонской синагогах немецкие евреи отделялись барьером; в Венеции португальские евреи выселили из своего района евреев непортугальского происхождения.