", "он к жиду-лиходею приходит", "он жида убил, как собаку" - это всё его, Александра Сергеевича, словечки. Страдающие от них интеллигентные пушкинолюбы (да и как его не любить?!) вскрикивают, мол, это не он, автор, это его герои жидоедствуют; но вот и сам он, от собственной души в неотправленном письме к Чаадаеву 19 октября 1836 г. брезгливо морщится: "Вы говорите, что источник, откуда мы черпали христианство, был нечист... Ах, мой друг, разве сам Иисус Христос не родился евреем?.. Евангелие от этого разве менее изумительно?" [58, 289]. В набросках предисловия к "Борису Годунову" Пушкин говорит о Марине Мнишек ("ужас что за полька"), что она ради трона готова отдаться любому "проходимцу", разделить "отвратительное ложе жида" - это у автора тоже вполне от себя [59, 1317].
>М. Даймонт выделил главнейшие периоды в истории мировой литературы: 1) еврейские пророки, 2) Гомер и древние греки, 3) шекспировское время и 4) XIX век в России [17, 443].
>Великая русская литература девятнадцатого столетия. Её еврейская мелодия началась с юдофоба Державина, который Пушкина "в гроб сходя, благословил", с самого Пушкина - "солнца нашей поэзии", включила в себя яркообразные картины разудалого убийства евреев у Гоголя, тургеневского жадного жида-шпиона, вздохи-размышления Достоевского о вреде евреев для России - и докатилась до начала двадцатого столетия, до того журналиста, который в 1913 г., когда гремело лживое обвинение киевского еврея Бейлиса в ритуальном убийстве, писал в газете "Русское слово": "Жидов надо поставить искусственно в такие условия, чтобы они постоянно вымирали". Гитлеру тогда было только 24 года - политический несмышлёныш.
>Сколько авторов русских ни перебирать - нет сердечней, точней, звонче, умнее Пушкина. Нечеловеческой, необъяснимой силы слово. Какой мощи агитатор рисовал Жида-отравителя в "Скупом рыцаре"! Это там он выразил представление о еврее: "Проклятый жид, почтенный Соломон". Читатель, однако, почерпнёт у классика только "проклятый жид".
>Гоголь Николай Васильевич, другой русский гений. В 1834 г. герой его "Записок сумасшедшего" в дневнике под горячечной датой "Мартобря 86 числа. Между днем и ночью" записал вдруг: "Уже, говорят, во Франции большая часть народа признает веру Магомета". На 200 лет наперёд заглянул. Божественное озарение? Как Божий дар заметить в "Мёртвых душах": "Заснул сильно... как спят одни только те счастливцы, которые не ведают ни геморроя, ни блох, ни слишком сильных умственных способностей". И с похожей весёлой игрой слов то же гоголевское перо рисует еврейский погром: "