Миллионы немецких крестьян, хлынув за благами капитализма в города, разменяли привычную надёжность сельской жизни и дедовских обычаев на шум и дым города, где опорой их обескураженного духа стали патриотические заклинания, замешенные на поэтике тевтонских мифов. Толпами этих свежеиспечённых пролетариев и мелких буржуа творилась новая германская нация.
Расисты ловко подцепили к своему агитационному поезду локомотив наимоднейшего в ту пору ницшеанства. Представление Ф. Ницше о "сверхчеловеке" - носителе свободы духа, творце и прирождённом властителе было истолковано как учение о высшей расе, призванной руководить толпой слабых. Из работ Ницше юдофобы вылущили обвинение евреев в создании христианской морали, расслабляющей "сверхчеловека", самого этого ницшевского "сверхчеловека" они подменили "сверхнемцем". Вылепился облик нового Ницше - антисемита, расиста. А Ницше-то в 1878 г., раздумывая о становлении европейских государств и будущем смешении народов Европы, писал: "Вся проблема евреев имеет место лишь в пределах национальных государств, так как здесь их активность и высшая интеллигентность, их от поколения к поколению накоплявшийся в школе страдания капитал ума и воли должны всюду получить перевес и возбуждать зависть и ненависть; поэтому во всех теперешних нациях... распространяется литературное бесчинство казнить евреев как козлов отпущения за всевозможные внешние и внутренние бедствия. [При будущем] создании возможно крепкой смешанной европейской расы еврей будет столь же пригодным и желательным ингредиентом, как и всякий другой национальный остаток...
<...>
Я хотел бы знать, сколько снисхождения следует оказать в общем итоге народу, который, не без нашей совокупной вины, имел наиболее многострадальную историю среди всех народов и которому мы обязаны самым благородным человеком (Христом), самым чистым мудрецом (Спинозой), самой могущественной Книгой и самым влиятельным нравственным законом в мире. Сверх того: в самую темную пору средневековья, когда азиатские тучи тяжело облегли Европу, именно иудейские вольнодумцы, ученые и врачи удержали знамя просвещения и духовной независимости под жесточайшим личным гнетом и защитили Европу против Азии..." [72, запись 475]. Антисемитам эти слова были ни к чему. Вскоре великого философа назовут предтечей гитлеризма.
Счесть именно евреев низшей и зловредной расой напрашивалось само собой: антисемитизм в Германии конца XIX столетия бойко наращивал мускулы. На крыльях равноправия немецкие евреи воспаряли в экономике и обществе, а ведомый интеллигентными юдофобами (философы-гегельянцы впереди прочих) рядовой немец бдительно высматривал еврейские группы финансистов, промышленников, социалистов, журналистов и по давней привычке огульно клеймил всех евреев одновременно и "банковской кликой", и эксплуататорами, и бунтарями, и клеветниками.