– Если бы мы знали, что они здесь, мы бы высадились со всей Национальной гвардией Айдахо. И не зависли бы как дураки над местом, откуда нас можно сбить.
Ричард растерянно смотрел на него.
– Я всего лишь хотел проверить свою гипотезу, – пожал плечами Шеймус. – Никто мне не верил. Пока пуля не прошила двигатель, у меня были только смутные подозрения, что Джонс в этих краях.
– Вы успели послать сигнал бедствия или… – Ричард осекся, сообразив, что сморозил глупость. Он видел крушение вертолета. Послать сигнал бедствия было некогда. – Ладно, скоро заметят, что вертолет не вернулся.
– Не раньше чем через несколько часов. К тому времени все будет кончено.
– Что будет кончено?
– То, что сейчас начнется, – ответил Шеймус. – Где, кстати, Джонс?
– Двое, которые вас сбили, в арьергарде. Джонс дальше к югу. Я охотно вас провожу, хотя, по-моему, сперва надо разобраться с теми, кто стрелял.
Пока Ричард говорил, Шеймус глянул туда, где должны были находиться упомянутые плохие парни, и внезапно заметил кое-что еще.
– Похоже, ими занялись без нас, – сказал он. – Мертвец ожил.
* * *
Путь на юг сопровождался событиями, которые Ершут, будь он воспитан прогнившей западной демократией, назвал бы злоключениями, тяготами или неудачами. Их он с природной стойкостью почти не замечал; по-настоящему его выбило из колеи только то, что произошло с беднягой Саидом. Длинный кровавый след вывел к дереву, где на трехметровой высоте в развилке ветвей и обнаружилось тело. Голова свисала вниз, нос уткнулся в грудину, поскольку шейные позвонки попросту отсутствовали. В животе была проделана круглая дыра, печень извлечена. Это было куда более жуткое зрелище, чем Закир, который лежал в луже крови.
Оттуда они пошли в лагерь – по шоссе, чтобы не дать человеку на мотоцикле вернуться в долину. Посменно собрали вещи (один дежурил на дороге) и двинулись по следу мотоцикла. Временами им попадались капли крови, что очень радовало Джахандара: он был уверен, что попал в мотоциклиста по меньшей мере один раз.
Хребет преодолели не без труда, потому что на входе в туннель висел мотоциклетный замок и Джахандару не удалось сбить его выстрелом. Однако только изнеженный и развращенный гяур мог подумать, что это остановит таких людей как Джахандар и Ершут. Они просто вскарабкались на гребень, там заночевали, а с первым светом начали спуск. Ершут спал плохо – все думал, кто так жестоко расправился с несчастным Саидом. Сам Ершут был очень силен, но даже он не смог бы втащить обмякшее тело по почти голому стволу. На коре остались глубокие царапины от четырех параллельных когтей. Ершут думал, что Саида убил хищный зверь и что тот же зверь втащил тело на дерево, дабы уберечь свою добычу от шакалов. Джахандар находил это объяснение смехотворным. Он считал, что убийца – человек, а труп изуродовали и втащили на видное место для устрашения.