Я считала часы и минуты. Не зная, куда девать время, я уходила в сад. Подвязывая ягодники, всё думала о Ленинграде.
Распускались цветы. Над ними жужжали пчелы, шмели, толклись бабочки. Радостные песни скворцов звенели в воздухе. Так хорошо было у нас в саду!
Однажды вечером мы с мамой пошли на речку мыть посуду. Там было еще лучше. Залюбовавшись закатом, мы не могли уйти с берега. И не мы одни: много колхозников пришло отдохнуть на Шелонь. Везде слышался говор, то тихий, то громкий, детский смех. По реке плыли лодки. Пройдут они — и снова река как зеркало, ровная, блестящая, и только песни с лодок еще долго звучат… Татьяна Васильевна, я никогда не забуду этого вечера!.. А каким страшным был следующий день!..
Надя вся дрожала. В ее широко раскрытых глазах застыли скорбь и горе. Зорина обняла ее и ласково прошептала:
— Тебе тяжело. Не вспоминай больше!
Девушка словно очнулась. Проведя рукой по лбу, она твердо сказала:
— Нет, нет, я расскажу!..
Надя хорошо запомнила этот день. Она сидела на скамейке около дома и читала. Было жарко. Во дворе сонно бродили куры. На грядках распускались красные маки. Они горели на солнце, поражая своей яркостью.
Тишину июньского дня разорвали взволнованные голоса. Надя выбежала за ворота. Трудно было понять, что случилось. Одно слово — «война!» — доносилось отовсюду. Колхозница, вернувшаяся из поселка, возбужденно рассказывала соседкам: «Германия напала на нашу страну! Немецкие войска уже перешли границу!..»
И как-то в одно мгновенье оборвалась мирная жизнь колхоза. В каждом доме, в каждой семье поспешно собирали кого-нибудь на фронт. С болью провожали близких, дорогих сердцу людей.
Вскоре мобилизовали и Павла Ивановича. Отправляя мужа, Дарья Васильевна просила его не бояться за них. Сказала, что Надя справится с хозяйством, а она заменит бригадира на молочной ферме.
Вечером отец забежал домой сообщить, что его часть стоит пока за рекой, недалеко от деревни. Он посоветовал посылать к нему Надю, если у колхозников будут срочные вопросы. Обращаясь к дочке, он добавил: «Пришло время, когда и детям надо помогать Родине. Понимаешь, дочка?». Конечно, Надя понимала это, и охотно согласилась быть связным между колхозом и отцом. Девочка умела грести и управлять лодкой. Она перевезла в лодке Павла Ивановича обратно за реку, и отец указал ей место их будущих встреч.
Опустел колхоз. В нем остались женщины, старики и дети. Всё молодое, сильное население ушло на фронт. Трудно было заново налаживать жизнь. Да и тревога за ушедших сжимала болью сердца.
Дарья Васильевна по ночам ворочалась и тяжело вздыхала. И не одна она. Все женщины знали, что ни на минуту не должна замереть колхозная жизнь. А справятся ли они? Смогут ли заменить ушедших мужчин?