И еще одна деталь, но самая важная в отличии консерватора от черносотенца. Оставляю в стороне происхождение самого термина, поскольку об этом написано и так много. Существенно, что отличие было. Ряд историков, как выше сказано, совершенно нечувствительных к религиозной проблематике, а проще, не имеющих никакого отношения в своей личной жизни к Церкви, видят второстепенные детали и признаки и не видят самых главных. Например, г-н Кожинов, занявшись на склоне «перестройки» и «демократизации» страны темой черносотенства, включил в их число всех писателей, которые ему понравились и представляются ему гениальными. Тут Пушкин и Гоголь, Достоевский и Тютчев, даже масоны розенкрейцеры, как С. Булгаков, Бердяев и прочие. Все они включены в черносотенцы. Н.А. Бердяев, всегда ненавидевший Церковь, попал в одну компанию с тем, кто вызывал у него, Бердяева, неизменно прилив злобы даже в эмиграции — с Марковым Николаем Евгеньевичем. Причина такой фальсификации с точки зрения намерения, конечно, неясна. Сознательная она или от большой советской учености? Но с содержательной точки зрения тут все ясно.
Консерватор мог быть в сущности и неверующим человеком. Мог лишь теоретически симпатизировать православию и писать статьи о положительной роли русской Церкви в истории России. То есть быть интеллигентным патриотом. С чем мы сегодня, собственно, чаще всего и встречаемся. Черносотенец «теоретическим» православным быть не мог. Черносотенец, который не бывает на литургии, на исповеди, не соблюдает Правил и постов — не черносотенец. На эту сторону дела указывал протоиерей о. Иоанн Восторгов, как и епископ Андроник, написавший немало замечательных статей именно на эту тему. Человек, далекий от Церкви, не мог быть в идеале и членом монархических организации. Более того, и это важно подчеркнуть, что без благословения епископа епархиального никакой отдел монархической организации не мог быть создан. Черносотенство, как явление политической жизни России, было явлением общественного протеста на атаки атеистов. Не просто — революционеров. А врагов Церкви. Этот момент — не тайна. Но важно подчеркнуть именно эту сторону дела. Если удастся, то можно будет вернуться к теме обвинений черносотенцев во всевозможных грехах. Но надо сразу, априори, понять главное: черносотенство — движение общенародное, находившееся под омофором церковным. Что в то время, когда вождя Союза Русского Народа обвиняли в убийстве Герценштейна, а потом и Иоллоса, в это самое время св. праведный о. Иоанн Кронштадтский, будучи уже глубоко немощным, писал заявление о вступлении его в действительные члены Союза Русского Народа доктору Дубровину. Епископ, а затем и архиепископ Никон Рождественский с самыми теплыми чувствами относился до самой смерти к Дубровину.