— Ага, подарочек, который мне пытались всучить, наконец-то развернут! Теперь мне полагается поиграть с ним?
Собственно говоря, ничего не изменилось, поняла Оливия, Харви не собирается предпринимать что-либо. Никакая сила не заставит его хотя бы коснуться меня, не говоря уж о том, чтобы поцеловать, если я, как обычно, буду пассивно стоять, ожидая, когда он проявит инициативу, и всем своим видом показывая, что лишь выполняю свой долг. Теперь твоя очередь, женушка, явственно говорил взгляд Харви, и ты уж постарайся не допустить промаха.
Оливия так и не поняла, что заставило ее действовать — отчаяние или вдохновение. Она потянулась за мылом.
— У тебя очень напряженные мышцы, — промурлыкала она хрипловатым от нервного возбуждения голосом, поспешно намыливая руки. — Думаю, если помассировать тебе плечи, ты расслабишься…
Харви вопросительно посмотрел Оливии прямо в глаза. Когда она, приступив к массажу, подалась вперед, ее груди слегка коснулись груди Харви. Он вздрогнул, но эта мгновенная, инстинктивная реакция на ее прикосновение тут же сменилась полной неподвижностью. Однако в этой неподвижности, чудилось Оливии, таилось нетерпеливо кричащее ожидание: ну и как далеко ты собираешься зайти, долго ли сможешь играть эту роль? Что движет тобой: собственный интерес или искреннее желание отдаться любимому мужу?
Сосредоточься на Харви, только на Харви, яростно внушала себе Оливия. И заклинание помогало! Запреты и ограничения, которые так часто подавляли ее инстинкты, не вызывали сейчас противоречивого хаоса чувств и эмоций. Она поставила им заслон, направив всю свою энергию на то, чтобы доставить Харви такое же наслаждение, какое он доставлял ей, занимаясь с ней любовью.
Все же Харви тысячу раз прав в своих претензиях ко мне, вдруг подумала Оливия. Только он всегда был источником наслаждения, я же — никогда. И лишь сегодня вечером мне со всей очевидностью стало ясно, что именно в этом и состояла моя ужасная ошибка.
Легкими движениями она массировала его плечи, затем ее руки, скользкие от мыла, мягкие, чувственно ласковые, коснулись его груди. Ее ладони, как бы поддразнивая, потирали соски Харви, но Оливия не знала, вызывает ли это у него острые ощущения, однако неистово желала, чтобы каждая клеточка его тела задрожала, зазвенела от нетерпения и возбуждения. Она чуть наклонилась, чтобы провести языком по его соскам, но Харви отстранил ее.
— Нет! — вырвалось у него. — Ты не должна заставлять себя делать это, Оливия. В этом нет никакой необходимости.
Она поняла причину этого вымученного страстного отказа: Харви не мог принять желанной ласки, потому не верил в искренность побуждений ее, своей жены.