— Ты хоть понимаешь, что в последнее время мы с тобой говорим только о детях?! — выпалила Оливия, возбужденно всплеснув руками. Она решилась наконец взять быка раздора за рога. — Или о покупках: что я приобрела для дома, что для сада, для себя, для тебя… Словом, исключительно о делах домашних. Этакие тривиальные мелкие эпизоды семейной жизни.
Брови Харви недовольно сошлись на переносице, но, когда после краткого размышления он заговорил, голос у него был ровный.
— Я вовсе не нахожу их ни тривиальными, ни мелкими. Я прекрасно помню, как ты уверяла меня, что главной мечта твоей жизни создание семьи и что больше всего на свете ты хотела бы стать хорошей хозяйкой, матерью семейства.
Это и в самом деле было так. Он говорил правду. И теперь Оливия подозревала, что именно поэтому Харви женился на ней, молодой, способной к воспроизводству потомства женщине, которая всей душой желала создать семью и завести детей, чего не могла дать Харви его первая жена.
И дальше спокойным, уверенным тоном Харви сообщил, что Оливия необъективна в своей критике, но это неизбежный результат семейной жизни. Оливия попыталась оправдаться, однако, пока она подыскивала нужные слова, чтобы точнее выразить свою мысль, Харви снова заговорил:
— Разве что-то идет не так, как ты ожидала? — В его голосе послышались резкие нотки.
— Не будем говорить обо мне! — возмутилась Оливия. — Сейчас будем говорить о тебе. Я хочу больше знать о твоей жизни. Почему ты отмахиваешься от моих вопросов? Разве тебе трудно на них ответить?
— Скажи, чем я обидел тебя? — Тон Харви явно смягчился. — Я и не знал, что в тебе живет такое жгучее любопытство.
Но Оливию одолевало вовсе не жгучее любопытство. Конечно, он старается представить ее вздорной и обидчивой девчонкой, но она не находила ничего вздорного в своих опасениях и тревогах. Они свидетельствовали о том, что их с Харви отношения лишены чего-то существенного, важного для нее. При чем тут жгучее любопытство?
Оливия глубоко вздохнула и заговорила, тщательно взвешивая каждое слово, — она не хотела, чтобы ее вопросы казались глупыми и потому остались без ответа.
— Я спрашивала тебя о гостинице «Оберж де пирамид».
— Да, я помню, — ответил Харви, с трудом сдерживаясь.
Оливия заскрежетала зубами. Она не допустит, чтобы от нее отмахнулись, как от назойливой мухи.
— Чем она тебя так привлекла?
— Я уже объяснил тебе. Мне просто хотелось сменить обстановку.
— И в чем же выражается перемена?
— По сравнению с «Хилтоном» это небольшая гостиница. «Оберж де пирамид» не такая безликая, в ней все приспособлено, чтобы гости чувствовали себя, как дома, — сухо ответил Харви.