Мы как раз проезжали мимо одного издательства, где со мной однажды обошлись не слишком хорошо. Но отомстить издательству не удалось.
— К Путину пойду, — сообщил мне узбек о будущем книгопечатания в России.
— Зачем?
— Путин должен дать добро!
Узбек был мало похож на носителя государственных тайн, но я все-таки уточнил:
— А о чем книжка?
— О моей жизни, — просто ответил узбек. — Шесть-семь книг будет.
Владимир Владимирович! На днях к вам зайдет узбек с рукописью. Ждите.
Дело было в 2004 году.
Виктор Петрович, левачивший на своем «мерседесе» восьмидесятых годов сборки, узнал меня по голосу, на светофоре разглядел — и завел разговор о политике. Через некоторое время он вслух рассуждал о неисповедимых путях собственного волеизъявления.
Сначала, сказал он, я думал вообще на выборы не ходить. Ну их всех. А потом че-то посмотрел, посмотрел — и решил пойти.
— И за кого проголосовали? — бестактно поинтересовался я.
Виктор Петрович пожал плечами:
— За Путина. За кого ж еще?
Я не стал помогать с ответом, и Виктор Петрович самостоятельно провел анализ претендентов на второе место. Анализ начался у «Тургеневской», а к Сретенке уже закончился, причем ехали мы быстро.
— Ага, — сказал я. — А Путин?..
Ответ на этот вопрос тоже был готов.
— Во-первых, не пьет, — уверенно сообщил Виктор Петрович. — Во-вторых: я помню, включаю телевизор, а он по-немецки говорит. Значит, голова-то на плечах.
Возразить было нечего.
— Вот только я не понимаю, — продолжил Виктор Петрович, — чего он вообще хочет?
— То есть? — не понял я.
— Ну чего хочет? Вообще.
— Вы у меня спрашиваете? — уточнил я.
— Ну.
— А почему у меня?
— Ну вы же там, наверное, знаете…
(Леонид Якубович рассказывал: однажды ему пришло письмо от телезрителя — с просьбой передать Жану-Клоду Ван Дамму. Телезритель, должно быть, полагал, что все, кто появляется в телевизоре, там же внутри и живут — и между собой дружат. По этой логике я и должен был знать, чего хочет Путин…)
— Виктор Петрович, — сказал я, — он ведь уже четыре года тут президентом. Теперь вы мне его еще на четыре года выбрали. И у меня же спрашиваете, чего он хочет.
Подумав немного, Виктор Петрович сказал:
— Ну.
— Я не знаю, — почти не соврал я.
Вскоре, расплатившись с учетом инфляции и бережно попрощавшись с положительным Виктором Петровичем, я навсегда покинул «мерседес» восьмидесятых годов сборки.
Некоторое еще время я думал о самом Викторе Петровиче (год сборки его головы оцениваю как начало пятидесятых). Потом мои мысли перескочили на Путина. И ведь правда: не пьет и по-немецки говорит, как тот чуковский Крокодил Крокодилович… И ведь чего-то, наверное, хочет…