Хабаров был хозяином города и, как выяснилось впоследствии, владельцем этой гостиницы… Если бы я ночью успел толком проснуться и послать его вдоль по алфавиту, моя гастрольная деятельность, полагаю, могла закончиться прямо в этой гостинице, вместе с жизнью.
Через месяц с небольшим Хабарова арестовали, а еще через неделю — повесили в тюремной камере. Я тут ни при чем, так совпало.
Дело было в Нижнем Новгороде.
Ясным весенним днем иду, гляжу: митинг у памятника Минину. Транспаранты, мегафон, тетки-активистки собирают подписи… Оказалось, вся эта суета — в защиту местного вора Климентьева: он только что победил на выборах мэра, и его, наконец, посадили.
Ну митинг, флаги… Я, как та гоголевская крыса, пришел, понюхал и пошел прочь. И как раз мобильный зазвонил…
И вот иду я по главной нижегородской улице к Дому актера и разговариваю по телефону — глядь, откуда ни возьмись, человек с телекамерой. Забегает спереди и, пятясь, снимает, как я иду. Узнали, думаю. Неловко, хотя приятно, конечно. Но откуда этот папарацци? Неужели караулил?
Вдруг — вторая телекамера, третья… И все забегают передо мной — и снимают, как я иду. Тут я заподозрил неладное. Что-то, думаю, густовато. Я все-таки не принцесса Диана.
Оборачиваюсь — мамма миа! Все климентьевские бабушки-страдалицы со своими лозунгами идут за мной по улице.
Я — в Дом актера, а они — к местной прокуратуре!
Телевизионная картинка в тот день была классная: митинг в Нижнем Новгороде в защиту вора Климентьева; впереди, с мобильником в руках, — я!
Координирую народный протест.
А вообще к популярности лучше сильно не привыкать. Можно нарваться и посерьезнее.
Вот рассказ моего знакомого, человека весьма известного. Нелегкая судьба продюсера занесла его в Лондон, где, прямо в аэропорту, у него и прихватило живот.
Добежал он до туалета, отсиделся — и вдруг слышит голос из-за перегородки. По-русски.
— Ну, как долетел?
— Нормально, — ответил продюсер, немного удивившись обстоятельствам беседы. Впрочем, к тому, что с ним заговаривают незнакомые люди, он давно привык. Все было бы ничего, но разговор вдруг перешел в практическую плоскость.
— Сколько взял денег? — спросил человек из-за перегородки.
— Нормально взял, — ответил продюсер. И напрягся — потому что за перегородкой сидел, не иначе, знакомый.
— А когда назад? — поинтересовался туалетный собеседник.
— Через три дня, — ответил продюсер, судорожно пытаясь понять, с кем говорит. Голос был совершенно неизвестный, но, будучи человеком вежливым, продюсер продолжал уклончиво беседовать с незнакомцем о разных обстоятельствах своей жизни, пока из-за перегородки не раздалось: