«Сеньорита, сеньорита! Берегитесь, сеньорита!» Сколько раз в кошмарных снах звучали эти слова, ставшие уже привычными. «Берегитесь, сеньорита!» — но она не понимала, о чем ее пытаются предупредить, пока не увидела скорпиона, прицепившегося к подкладке бурнуса. Мысль о том, что это он только что укусил ее, молнией пронзила мозг. Внезапно пришло осознание, что именно поэтому окружающие женщины стонут в ужасе и закрывают лица ладонями, будто случилась большая беда. «Allez, allez!» — она и сама закричала, но собственный голос тонул в шуме. «Бежим со мной, нельзя здесь оставаться. Allez!» Но ее не поняли или просто не захотели понять. Они закрывали лица платками, не прекращая рыданий. В конце концов нервы не выдержали, и она начала оскорблять их, выкрикивая ругательства. «Глупые курицы, если мы не попытаемся выбраться отсюда, нас ждет худшее из унижений. Вы должны бежать, а не ждать своей участи, как покорный скот. Это хуже рабства, это… это…» Опустошенная и подавленная, она замолчала, поняв бессмысленность своих попыток, на которые никто не обращал внимания. Что ж, как минимум они прекратили бестолковые вопли. Ее окружали двадцать скованных ужасом, прячущих глаза женщин. Она всматривалась в лица, тщетно ожидая хоть какой-нибудь реакции, но никто не сделал движения навстречу. Наоборот, они сбились в кучу в углу своей тюрьмы, как стадо перепуганных овец, прижимаясь друг к другу, ища поддержки, сбивчиво шептали слова молитвы и прикрывали головы руками. Тут она вспомнила про укус скорпиона. Возможно, ей повезло, ведь из тысячи пятисот видов, обитающих на земле, только двадцать пять ядовиты. Но она старалась не думать об этом — нельзя было терять ни минуты. Ведь то, что на шум никто не пришел, могло означать, что охранников нет. «Делайте что хотите, а я здесь не останусь». Она снова накинула на плечи бурнус, укрыв голову. Толкнула дверь, убедившись, что та, как можно было предположить ночью, заперта на висячий замок. От сильного пинка доски внизу раскололись. Дерево было такое сухое, что крошилось на тысячи мелких щепок. Она подождала немного и, поняв, что никто не поднял тревогу, снова принялась долбить дверь. В какой-то момент дыра достигла внушительных размеров. Пленница придержала бурнус и протиснулась наружу.
Яркое полуденное солнце ослепляло. «Сеньорита, не надо!» — это было последнее, что она услышала, прежде чем отойти от тюрьмы на дрожащих, непослушных ногах. Уже больше десяти дней ей не удавалось пройти такое большое расстояние без надзора, десять дней — именно столько длилось ее заключение вместе с двадцатью другими женщинами в маленьком одноэтажном домике без окон, построенном из цементных блоков и кирпича. Крыша его была покрыта уралитом, поглощающим солнечные лучи, и дышать там было совершенно нечем.