— А деньги? У тебя достаточно денег?
— Да, — деньги у нее были. В Морганвилле она получала зарплату, так как была ассистенткой Мирнина, у нее даже была кредитная карта, которую, как заверила Амелия, примут в любой точке мира. Она была очень блестящей. — Честно, мам, я в порядке.
— Я знаю, так всегда. — Ее мать вздохнула и внезапно сильно сжала в объятиях, которые пахли порошком и духами. — Ты с нетерпением ждешь новой встречи с Элизабет?
Элизабет — подруга Клэр из средней школы, переехала в Кембридж; хотя она посещала не МТИ. Но честно говоря, несмотря на эмейлы, телефонные звонки и волнения из-за внезапных планов за последние несколько дней, она в действительности больше не знала Элизабет. Сейчас два года порознь казались целой жизнью.
Она все еще помнила волнение и испуг, когда открывала первое электронное письмо. "Твои родители сказали мне, что ты едешь в город", — написала Элизабет. "Ты НЕ МОЖЕШЬ жить в общежитии!!! Я арендую квартиру. Разделим? ПОЖАЛУЙСТА, ПОЖАЛУЙСТА, ПОЖАЛУЙСТА?" — это была Элизабет, всё нормально; она, вероятно, подпрыгивала вверх и вниз, не в силах устоять на месте от радости, в то время как писала это.
И не было никаких оснований не согласиться.
Только теперь Клэр ощущала небольшую боль в животе. Может быть, я должна была просто остановиться в общежитии. Но прежде, в ТПУ, эта идея не была такой уж удачной.
Мама заметила ее молчание.
— О, милая. Я ненавижу, что ты будешь так далеко, но я горжусь тем, чего ты достигла. Я знаю, великие вещи для тебя только начинаются.
Вдруг эта мысль показалась очень странной. Она столько сделала в Морганвилле за последние несколько лет, поэтому идея, что будет что-то большее… ну. Она только казалась странной.
Как и мысль, что она собиралась сесть в самолёт и улететь в Даллас, а затем на другой рейс в Бостон. В Далласе она была лишь однажды… с Майклом и Евой. С Шейном. И она помнила каждую секунду как сладкий, красивый, дикий уик-энд, где они двое только начинали узнавать друг друга новыми и личными способами. Это было… это было волшебно, в её памяти.
Возвращаться в Даллас без него казалось полной противоположностью волшебному. Это выглядело как зловещий знак проклятия.
Папа помог ей отправить чемоданы до Бостона, и на нее накатила волна беспокойства, когда она показывала свою ID карту и билеты, а затем — вдруг — снова настало время прощаться. Тяжелое. Она обвила руками шею своего отца и затаила дыхание, поцеловала его в обе щеки, из-за чего он удивился и обрадовался, так как она, как правило, была более сдержанной. С мамой она сделала то же самое, и они обе делали вид, что не замечают, какими дрожащими голосами говорили друг другу обычные, любящие слова.