— Ты все еще можешь передумать, — произнес Мирнин. Он стоял совершенно неподвижно, за исключением того, что ветер трепал его одежду и бант на хвосте. Вампир даже не пытался встретиться с ней взглядом. — Ты знаешь, что не должна уезжать. Никто не хочет, чтобы ты уезжала, правда.
— Я знаю. — Это было все, о чем она думала в течении нескольких часов. Она не спала, и все ее тело болело от нервного напряжения. — Ты не единственный, кто скажет мне об этом. — Шейн, например. Несмотря на то, что он был тихий и нежный. Она не была рассержена на него — Боже, нет — но ей было необходимо, крайне необходимо удостовериться, что он доверял ей настолько, насколько она доверяла ему. Она любила его, именно поэтому прощаться было так тяжело. Она нуждалась в нем. Но он облажался, очень, веря в большую ложь о ней, сказанную одним из их врагов. Он на самом деле считал, что она тайком встречалась за его спиной с его лучшим другом, Майклом.
Ей нужно было думать о том, как она себя чувствовала, что разочарована по собственной инициативе, но все, о чем она могла действительно думать прямо в этот момент, было то, насколько она хотела почувствовать его теплые, сильные руки, которые обнимают ее, его тело, которое прикрывает от холода. Насколько хотела еще один поцелуй, еще один шепот, еще больше… всего.
— Мир там не такой как здесь, — добавил Мирнин. — Я знаю, что здесь было не легко для тебя — и я был существенной частью твоих проблем. Но Клэр, я действительно знаю кое-что о мире — я живу уже в течение сотен лет, и хотя технология меняется, люди почти те же, что тогда, что сейчас. Они боятся, и они используют этот страх, чтобы оправдывать свои действия — являются они воровством или ненавистью, насилием или убийством. Люди связывают себя семьями и группами для защиты, а одинокие… одинокие всегда в опасности.
Он был прав. Она приехала в Морганвилль одинокой, и она была в опасности… пока не нашла свою группу, свою семью, свое место.
Клэр сделала глубокий вдох. Она ковыряла песок носком туфли и произнесла:
— Тогда я найду мою группу там, куда отправляюсь. Ты же знаешь, я могу сделать это. Я ведь нашла ее здесь.
— Здесь ты — исключительна, — согласился он. — А там, кто знает? Возможно, там тебя не оценят настолько, насколько мы ценим тебя.
Он затронул ее величайший страх… страх не быть лучшей. Быть просто… средней, как и все остальные. Она всегда тяжело работала, чтобы превзойти других, работала со страстью, которая была близка к страху; поступление в МТИ было одним из испытаний, которые она прошла с риском. А что если бы она была недостаточно хороша? Что если бы все остальные были быстрее, лучше, умнее, сильнее? Она не могла потерпеть неудачу. Просто не могла.