За спиной Боцмана уже выстроились плотной стеной рабочие и стойко держали оборону. Женщин они предусмотрительно отодвинули подальше, но и те напряглись в ожидании, готовые в случае чего вмешаться. Так уж устроен прекрасный пол – он слаб только до тех пор, пока может себе эту слабость позволить.
Когда появилась секунда передышки, Боцман крикнул во всю силу своих легких:
– Старший помощник Ершова! Что стоишь, охрану вызывай!
Маргарита кинулась к своему месту за столом, где у нее осталась сумочка, а в ней – строительная рация, с помощью которой было так удобно координировать подготовку к свадьбе. Однако получилось так, что, выскочив за рацией, Марго оказалась в пределах досягаемости нападавших, и к ней сразу кинулись два гопника. Но не успела Маргарита испугаться, как обнаружила, что ей уже пришли на помощь, и помощь эта оказалась, как ни странно, в лице Чуни. Когда началась драка, девчонка юркнула в кухню в надежде отсидеться там. Но любопытство взяло верх, Чуня стала наблюдать за дракой через щелку чуть приоткрытой двери. И когда она увидела, как на Маргариту кинулись двое парней, Чуня запаниковала. Она хотела помочь Маргарите, но под руками, как назло, ничего не оказалось, на глаза попалась только сковородка, которая лежала в раковине для грязной посуды. Не раздумывая, Чуня подхватила сковороду и вылетела из кухни. Оказавшись сбоку и чуть позади от нападавших на Маргариту, она оценила диспозицию. Один из гопников был очень высоким, почти подпирал головой потолок, и при этом худым, как церковная свечка. Он был ближе к Чуне, и девочка, не задумываясь, вскочила на стул, размахнулась и треснула верзиле сковородкой по башке. Звон раздался такой, словно ударили в колокол, на секунду даже дерущиеся замерли в недоумении, а верзила между тем медленно осел на пол.
От удара Чуня не удержала ни сковороду в руках, ни равновесие. Посудина отлетела в толпу, расквасив кому-то нос, а девочка, и так с трудом ходившая в непривычных новеньких туфельках, не устояла на стуле и кувырком полетела на пол. Второй нападавший на Маргариту гопник, который уже успел завладеть рацией, резко нагнулся и рывком поднял Чуню за шиворот.
– Ах ты, сучка мелкая, ну ща я тебя!.. – заорал он.
Девочка пронзительно завизжала, забилась в его руках, и тут случилось то, чего на стройке никто не ожидал.
Адъян, буддист, которому любое насилие было противно по своей сути, запрещено религией и шло вразрез с внутренней духовностью, мгновенно оказался рядом с Чуней. Он дрался как робот – энергично и бесстрастно. Схвативший девочку гопник даже не понял, что произошло. Отключился он еще тогда, когда стоял на ногах, а падал он уже без сознания. Отставив в сторону не прекращающую визжать Чуню, Адъян вломился в толпу нападавших, которые стали разлетаться от него в стороны, словно кегли в боулинге. Стены и потолок окрасились брызгами крови, кровь теперь была и на белой скатерти, и на занавесках, и на бумажных гирляндах с шариками. И тут внезапно, перекрывая и шум драки, и визг Чуни, раздался голос Марички: