В этот ранний час во дворах было еще совершенно пусто – ни собачников, ни родителей, ведущих малышню в детский сад, ни школьников, лениво бредущих на уроки. Только в одном из дворов, поодаль от подъездов какой-то старик копался в моторе допотопного драндулета, и Боцман, подъехав поближе, узнал активиста Иннокентия Федоровича.
Лидер движения «Скажем НЕТ! незаконной стройке!» разглядывал свою старенькую «Волгу» и пребывал в великой печали.
Снег уже давно стаял, дороги подсохли – можно и за руль. Иннокентий Федорович относился к той категории автомобилистов, которых именуют подснежниками за то, что они выводят машины на дорогу только летом. Вернее, ездят с весны до осени. Обычно к сезонному передвижению склонны неопытные водители, но здесь был совсем не тот случай. Иннокентий Федорович за баранкой был больше тридцати лет. Он бы ездил и зимой – да не мог позволить себе такую роскошь, приходилось беречь «волжанку» от зимних дорог. Старушка, чего там скрывать, дышала на ладан. Потускневший кузов, «лысая» резина, чихающий двигатель, треснувшее лобовое стекло… Легче было сказать, какими хворями не страдала четырехколесная подруга пенсионера. Наверное, здоровых «органов» у нее, пожалуй, и вовсе не было. Тем не менее она пока, пусть и неторопливо, пусть дребезжа и постанывая, но все же ездила – точно лошадь Маруська в песне извозчика, которую пел Утесов. И Иннокентий Федорович был абсолютно убежден, что такая живучесть автомобиля не результат бесчисленных ремонтов, а исключительная заслуга советского автопрома, еще одно доказательство, что при советской власти все было лучше. Вот машина так машина! Сколько ей уже лет, а все бегает, разве сравнить с этими нынешними лощеными иномарками…
Но в этом году, глядя на свою любимицу, которую он с превеликим трудом выкатил из гаража, пенсионер сильно засомневался, что «волжанка» побежит по улицам в этом сезоне. Уж очень непрезентабельно выглядела гордость советского автопрома под лучами весеннего солнца. Она осела на все четыре колеса, тускло глядела глазами-фарами, мутное и треснутое лобовое стекло было покрыто пылью, на корпусе проступили зловещие пятна ржавчины. Можно даже не открывать капот, – и так было видно, что престарелая «волжанка» находится в предынфарктном состоянии.
– Ничего, ничего… Здесь перебрать, там подкрутить – и опять можно до зимы ездить, – неуверенно бормотал Иннокентий Федорович, с жалостью разглядывая свою любимицу.
Он провозился с автомобилем до позднего вечера. Вроде все привел в порядок, пусть и с горем пополам. Но мотор заработал, тормоза были в исправности, фары горели тусклым желтым светом. Иннокентий Федорович поставил машину в гараж и устало побрел домой.