Иннокентий Федорович, конечно же, Бога не боялся, так как был убежденным атеистом.
– Ладно, – неопределенно говорил он, предпочитая не вступать в бесконечный спор со своей союзницей. Все равно они ни о чем не договорятся – все вокруг об этом спорят, есть и поумнее их с Леокадией, а тоже никак договориться не могут. Так что он махал рукой и переводил разговор в то русло, где они были едины:
– Представляете, эти-то, со стройки, вчера силовой кабель протянули прямо по стене нашего дома, рядом с угловым подъездом. А ну как оборвался бы? А там люди ходят…
– Боже мой! – всплеснула руками Леокадия Альбиновна. – В первом подъезде моя подруга живет – Ирина Николаевна. Да вы ее знаете, у нее еще собачка Матильда… Помните, Ирина Николаевна во время нашего марша на стройку тогда, в марте, еще плакат несла «Вон незаконных застройщиков!» и в яму с водой его нечаянно уронила, да и сама чуть следом не упала? Хорошо, что какой-то рабочий ее удержал и плакат вытащить помог.
– Помню, помню. – с досадой скривился Иннокентий Федорович. Эх, послал ему бог таких горе-соратничков. Но делать нечего – других не дадут. Спасибо, что хоть эти есть. Из бывших сотрудников по заводу уже и не осталось почти никого, а те, кто еще жив, по домам сидят, таблетки глотают да микстурами запивают. Один он, Федорыч, в свои, страшно сказать, семьдесят шесть, еще скрипит и даже находит в себе силы бороться с врагами.
Задумавшись, он уже не слышал, что говорила ему Леокадия. А та, похоже, разволновалась не на шутку.
– Надо немедленно идти к этим вандалам и требовать, чтобы они сняли этот… эээ… опасный провод! – кипятилась она.
– Силовой кабель, – машинально поправил ее Федорыч. Он не стал распространяться насчет того, что кабель вчера же и убрали. Какая, собственно, разница? Вчера убрали, а завтра, глядишь, опять протянут. А то еще и чего похуже учудят. Нет уж, никак нельзя давать им спуску!
– А давайте прямо сейчас и сходим, – внезапно воодушевился он. – Говорят, у них новый прораб. Посмотрим, что за птица такая, авось перышки-то с него пощиплем. Взяли волю, понимаешь! С людьми совсем не считаются. Говорю же, нет порядка в стране и не будет!..
– Сегодня? – всполошилась Леокадия Альбиновна. – Нет, Иннокентий Федорович, сегодня я никак не могу. Мне сегодня еще за молоком надо, и к Ирине Николаевне я обещала зайти… А там уже и Андрей Малахов начнется… Может, завтра?
Иннокентий Федорович нахмурился. Ну, вот и работай с таким контингентом, для которого телевизор важнее идеологической борьбы! Но делать было нечего, выбирать соратников не приходилось.