Завершал антураж здоровенный застекленный глазок, проверченный посреди массивной металлической двери… ан нет — тотчас же к этому глазку появилось приятное дополнение: чей-то нелюбопытный глаз, который, впрочем, через некоторое время исчез. Мягкие шаги по коридору — шесть туда, шесть обратно.
Соглядатай — вертухай. Все, как положено. Скукота!
— Однако бывало и хуже, — громко произнес Иван. — Зиндан, например, с клопами. Или сарай с гадюками. И ничего, не померли, блин. А кое-откуда даже бежали…
Шаги в коридоре неожиданно стихли: нелюбопытный глаз опять прилип к застекленному отверстию в двери. Он немигающе смотрел на пленника, как на какой-то неодушевленный предмет, не представляющий никакого интереса, но тем не менее требующий пристального внимания. От этого странного взгляда Ивану почему-то стало неуютно.
— Нет, насчет «бежали» — это перебор, братишка, — поспешил реабилитироваться Иван. — Куда, в задницу… Шутка! Закурить дашь — вообще лягу и не буду до утра беспокоить. Доступно?
Глаз не реагировал. Подойдя вплотную к двери, пленник с сомнением покачал головой и сдублировал попытку:
— Под дверью — щель. Как раз сигарета пролезет. Дядя хочет курить.
Нет курить — есть проблема: дядя будет буйствовать и нарушать общественный порядок. Есть курить — нет проблемы. Доступно?
Никакой реакции. Иван вдруг понял, отчего ему стало неуютно. Глаз не мог принадлежать человеку разумному. Во взгляде человека разумного — пусть даже невероятно выдержанного и психологически натасканного до крайней степени — обязательно должны отражаться какие-то проблески эмоций и искорки мысли. Этот глаз был мертвым. Ни единой эмоции, ни малейшего проблеска мысли. Он казался неотъемлемой частью бездушного механизма, функционирующего в специальном режиме, определенном жесткими рамками инструкций.
— Твою мать… — растерянно пробормотал Иван. — Опять, что ли? Где они вас берут, бля? Штампуют?.. Ну-ну, отвали! Никуда я не собираюсь. Поздно уже — отдыхать пора. И курить не хочу. — И он демонстративно пошел к топчану, на котором тут же развалился, изобразив томный отдых. Вскоре глаз отлип от отверстия в двери — раздались мерные шаги по коридору. Шесть туда — шесть обратно. Никаких отклонений.
— Робот, — констатировал Иван. — Зомби недоделанный…
Полежав несколько минут, он начал прислушиваться, пытаясь по характерным звукам определить, куда это он угодил. С улицы не доносилось ни малейшего шума. Свет падал на пол камеры от фонаря, ободок которого с трудом просматривался сквозь зарешеченное оконце под самым потолком.