Да, засомневался я. Когда Джо предложил полковнику в самом начале подготовки к операции захватить Попцова и грубо надавить на него, я был солидарен с мнением боевого брата. Всего-то проблем: подъехать к КПП воинской части, взять мужичка под белы рученьки и свезти его на пустырек. И нарисовать альтернативу: или — или. Простой и добротный вариант, не нужно никаких нагромождений. Сейчас бы наверняка сидели бы уже в другом месте и выпасали другого человечка — того самого, которого мы все так страстно хотим. Да, сидели бы, будучи облачены в добротные теплые «комки», с бесшумным высокоточным оружием, слушали бы чеченский треп посредством узко-направленных микрофонов или тривиальных «пуговиц» — «жуков» и строили бы планы на будущее. Какая приятная перспектива! Но полковник-узурпатор категорически отказался от этой затеи.
— Надо побеседовать с пацаном. — Это он имел в виду Попцова. — По душам, обстоятельно. Это вы правильно придумали. Но! Вот взяли мы его, привезли к хранилищу. А у него там самоликвидатор. А? Или система блокировки — нажал не ту кнопочку, и все намертво заклинило. А откуда-нибудь поблизости летит резервная группа с гранатометами. Вы об этом подумали?
— С гранатометами — вряд ли, — не согласился настырный Джо. — Его же и замочат, если что.
— А кто тебе сказал, что это он хозяин всего этого предприятия? — прищурился полковник. — Кто тебе сказал, что он не завскладом всего лишь? И что в случае непредвиденного обострения обстановки охрана не имеет распоряжение уничтожить его — Попцова то бишь — совместно с хранилищем? Я, например, почти уверен, что дело обстоит именно таким образом. Так что, хлопчики мои, — будем сидеть…
Вот так. И сидели мы. Команда высококвалифицированных специалистов ратного труда, которой под силу самые тончайшие операции, занималась тривиальной слежкой, приличествующей разве что курсантам милицейской школы. Ввиду малой численности контингента пришлось дежурить безвылазно — днем у воинской части, ночью — у дома Попцова. В тихом пригороде Стародубовска полковник снял ветхий домишко у древних пенсионеров, и мы поселились там под видом крестьян, приехавших торговать картошкой. Для полноты алиби Бирюки пару раз завозили нам по телеге с картошкой, показывали ее хозяевам и соседям досужим, а затем продавали оптом на тутошнем центральном рынке — в убыток себе. И выглядели мы под стать крестьянам — замызганные фуфайки, говнодавы кирзовые с торчащими портянками, шапки кроличьи десятилетней давности. Кроме того, все члены команды, включая полковника, за год отрастили солидные бороды и шевелюры — ни дать ни взять матерые казаки из дремучей провинции. Я со своей сантиметровой щетиной на голове составлял контраст этому буйному обществу — полковника, кстати, это несколько тревожило.