Тоже происходит и в области Германской общественной и экономической жизни.Патриотическими элементами государства ведется усиленная работа по поднятию упавшего было под влиянием результатов войны народного духа и национального самосознания и по внедрению в массы убеждения в необходимости вооруженной борьбы для освобождения себя от политических и экономических оков. Процесс постепенной фанатизации германского племени проходит открыто на глазах мировой дипломатии и эта последняя, непонятным образом, не только не принимает никаких оградительных или предупредительных мер от возможного взрыва, но наоборот, как будто ему содействует.
Так, например, она содействует очищению Рурской области от военной оккупации и тем самым возвращает Германии чрезвычайно важный в экономическом и, особенно, в стратегическом отношении район.
И в экономической области нельзя не заметить мощную поддержку чьей то невидимой руки, двигающей финансовой политикой почти всех континентальных держав.
В предвидении последствий, к каким могут ее привести экономические тиски
Версальского договора, Германия начала с ого, что, скрыто от взоров своих врагов, перевела свои капиталы в Америку, т.е. в свои Американские банки. После этого она искусно и искусственно обесценила свою марку и этим достигла того, что оказалась в положении, лишавшем ее возможности платить репарации наличными своими деньгами.
В получении же репараций были заинтересованы все победившие государства. Поэтому они сами же старались придти на помощь Германии, создавая условия, при которых она все-таки могла исполнять принятые на себя обязательства. Так ей, например, было разрешено выплачивать репарации не деньгами, которых у нея, будто бы не было, а натурой, т.е. различными предметами ея добывающей и обрабатывающей промышленности, а также сельского хозяйства. Обстоятельство это вызвало необходимость финансировать извне все эти отрасли хозяйства, которые иначе не могли бы служить делу репарации. В страну стала притекать здоровая иностранная валюта.
Промышленность и грюндерство расцвели как нигде в другой стране. Отсутствие фактической возможности контролировать, насколько кредиты шли по своему назначению, а также насколько они вообще были необходимы для целей, на которые напрашивались, позволяло Германии финансировать свои военно-промышленные учреждения в России и даже кредитовать, и, при том, в немалых суммах, союзное большевистское правительство.
Наконец, следует отметить, что, словно по чьему-то безапелляционному приказу, международная дипломатия не желает видеть и учитывать факт существования огромных германских капиталов в американских банках и положительную роль этого явления во взаимных отношениях между германской и американской финансовой политикой.