— Хватит, разорался, — недовольно буркнула я. — Ишь ты, мышь почтовая, эльфов ему подавай.
— Ой, ну надо же, наше величество стало такое крутое, как хвост у поросенка. Я фигею, дорогая редакция, пишет нам семилетняя Леночка. Пра-авильно, у нашего величества нос до небес, до которых семь верст — и все лесом, нашему величеству никто не указ, оно неграмотное и указы читать не могет. Нашему величеству и слова не скажи, оно такое вумное, как утка, только что отруби не клюет. Да оно, величество наше, энту злобную колдунью прям щас к ногтю прижмет, только дайте позавтракать и ногти накрасить, а что колдунья не вчера с горы упала — так на это нашему величеству, я извиняюсь, насрать и заморозить!
— А ну прекрати истерику! — возмутилась я. — Говори толком, чего ты там хочешь.
— Чего-чего, чавочка с молочком! — взвизгнул меч. — Эльфу звони давай, пусть высылает батальон, а то я никуда не поеду!!!!
Компания закивала головами, явно соглашаясь с мечом. Лезть Мордевольте в пасть, пусть даже за миллионом, никому не хотелось. Я тяжело вздохнула всем подбрюшьем и взялась за зеленый свисток. Не успела я свистнуть три раза, как к моей спине опять прижался нож и бархатистый голос прошептал мне на ухо:
— Что прикажет моя королева?
Я посмотрела на свою свиту, валявшуюся в глубоком обмороке от красоты и наглости раскосоухого Розамунда и возмутилась:
— Что ты себе позволяешь? Мы так не договаривались.
Эльф притянул меня к себе за уши и страстно поцеловал в губы. Под моими ногами закружилась вся вселенная, вместе с черными дырами. Одной рукой он обнимал меня за плечи, другой — гладил по волосам, не выпуская из рук ножа, лука и двуручного эльфийского клинка, выпуклого в середине и впуклого по краям. Его губы были жесткими и мягкими одновременно, наш поцелуй мог длиться вечно, но Дерьмовый меч вечно молчать не мог, а жаль:
— Явился-не запылился, мы тут, панимаешь, на Мордевольту собираемся, а эльфийское ополчение опоссумов по лесам ловит!
Розамунд с сожалением оторвался от моих губ (и всего остального) и вытащил карманный палантир:
— Ольха, Ольха, прием, я Дубина, прием, боевая готовность номер один, пароль «Мурмундия», как слышно, прием…
Эльфы возникали ниоткуда, спрыгивали с крыш, поправляли свои зеленые капюшоны и вставали в строй, запевая походную эльфийскую песню. Что-то про орков, которым они непременно натянут глаз на афедрон, не могу перевести точнее, потому как не сильна в эльфийском.
Ровной колонной мы двинулись в лес, где спокойно дрых дракон Громудила, от храпа которого гнулись вековые деревья. Эльфы развели костер и собрали военный совет. Первым высказался Розамунд: