«Пойдем в другую комнату. Я хочу тебе что-то показать», — предложил мой друг, и я с радостью за ним последовала, спиной чувствуя взгляды. Усадив меня на диван, мой друг достал из шкафа груду альбомов с фотографиями, связки писем, папки и все это свалил мне на колени.
Наступил долгожданный момент. Наконец он может показать мне то, о чем столько рассказывал. «Смотри, узнаешь?» С многочисленных газетных вырезок на меня глядело ангелоподобное дитя в светлых кудряшках. Это кадры из фильма «Пятнадцатилетний капитан», в котором он снимался ребенком в эпизодической роли. «Помнишь сценку, где я бросаю Джеку яблоко, и он с лету насаживает его на нож? На самом деле на нож он насаживал запасное яблоко, а мое даже не пытался поймать. Я был потрясен, когда увидел, как это делается, и всем говорил, что кино — сплошное надувательство». Он развязал сверток, и на колени посыпались бумажки, испещренные детскими каракулями, — письма благодарных и восхищенных юных зрителей. А вот семейные альбомы, где тот же ангелочек на коленях у собственной мамы, фотографии родственников, именитых и не очень. Мы сидим, склонившись над драгоценным архивом, а рядом стоит нарядный блестящий рояль — неизменный свидетель и участник наших бесконечных телефонных разговоров.
В комнату вошла мать. «Мы собираемся в гости, — растягивая слова, громко сообщила она. — Каковы ваши планы?» Я подняла голову и увидела, что она расстегивает блузку. Оставшись в нарядной кружевной комбинации и распустив волосы, она неторопливо ходила по комнате, примеряя серьги, бусы, пудрясь, причесываясь. «Пойдем погуляем», — предложил мой друг.
Боже, как хорошо на улице, как легко дышится. Ко мне опять вернулся дар речи. Мы смеялись, болтали, дурачились. Расстались поздно. Он поцеловал меня на прощанье и ушел своей летящей ванклиберновской походкой.
На следующий день встретились, как обычно, после занятий. Из-за дождя не пошли пешком, а поехали на трамвае. Сев на свободное место и положив себе на колени его папку, я принялась рассказывать что-то смешное о собрании нашей группы, но вдруг осеклась. На меня смотрели потухшие чужие глаза. «Что случилось?» — испуганно спросила я. «Ничего, просто не выспался». В метро на переходе мы расстались. Он сказал, что мама просила прийти пораньше. Дальше я поехала одна. Стоя в вагоне, смотрела в черные окна поезда, а когда очнулась, поняла, что проехала свою станцию.
В тот день телефон молчал. Мой друг позвонил только поздно вечером и сказал, что был страшно занят — бегал по маминым делам: забирал в библиотеке книжки, носил машинистке статью. Наступила пауза. «Все-таки что случилось?» — сдавленным голосом спросила я. Он помолчал, как бы собираясь с силами. «Вчера, когда я вернулся, мама устроила скандал, сказала, что пора все это кончать и надо заниматься. Я же говорил тебе, что не стоит с самого начала портить с ней отношения. Помнишь тот вечер, когда ты отказалась к нам пойти?» Я молчала. «Не расстраивайся, все будет как прежде», — дрогнувшим голосом сказал он.