- Я просто завидовала тебе сегодня, - с нескрываемой радостью заговорила она. - Встаешь себе спокойно, уверенно, как в своей хате, и начинаешь говорить. Каждое слово на месте, и жест, и все... А вот я не могу выступать на собраниях. И знаю, о чем нужно сказать, и слова на память приходят, волнуюсь, кипит все внутри, а как подумаю, что нужно выйти да стать перед людьми, желтеет в глазах и все выскакивает из головы. У нас и Павел такой.
- Ну, тебе-то по штату положено выступать, как секретарю комсомольской организации.
- Положено, а не могу, - словно оправдываясь, ответила Лариса.
Вечер был нехолодный, хотя весна еще и не вступила в свои права. К ночи немного подморозило, и если кто шел, то сапоги местами громко стучали по голой земле, а местами разламывали с хрустом ледовую корку. На полях, в низинах снег лежал еще повсюду, и дорога держалась зимняя.
Виктор и Лариса стояли в тот вечер у калитки Криницких до тех пор, пока ноги у обоих не закоченели, а на рассвете хлопец ушел из деревни, ничего не сказав ни Ларисе, ни отцу.
Данила проснулся только тогда, когда Виктор, уходя, громко скрипнул дверями в сенях. Старик слез с печи, обулся и принялся готовить завтрак. Наварив бульбы и поджарив немного сала, принесенного откуда-то Виктором, он закрыл печь заслонкой и стал ждать сына. Однако прошел час, подходил к концу другой, а Виктора все не было. Данила решил пройтись по улице, посмотреть: может, зашел куда-нибудь сын, может, дело какое задержало? Замедлил шаг у хаты Шандыбовичей. Старик не был вчера на собрании и не знал, что Виктор теперь уже, видно, долго не пойдет к Шандыбовичам. Прошел до бригадного двора, заглянул на свиноферму - сына нигде не было. Возвращаясь назад, встретил Ларису. Девушка очень ласково и весело поздоровалась с ним. Данила оглянулся и с минуту смотрел ей вслед, думая, что, может быть, за этим есть какая-нибудь загадка. Однако окликнуть Ларису и спросить не отважился.
Дома старик ел в одиночестве холодную бульбу и все думал, куда же это мог так внезапно исчезнуть сын. Хоть бы слово сказал! Разве ж так можно?
Виктор в тот день так и не пришел, не было его и назавтра, и послезавтра. Уже все Крушники знали, что Данилин сын тайком ушел куда-то из дому. Лариса часто пробегала мимо двора Бирюков, бледная, встревоженная, и все поглядывала на окна хаты. Незаметно прошлась раз-другой возле палисадника и Ольга. Наверное, и у нее не совсем спокойно было на сердце.
А к Даниле снова вернулись невеселые думы, еще горше затосковал старик. Казалось, никогда еще не бывало так тяжко на сердце. Не было прежде сына дома - что поделаешь? Привык как-то и ждал. Знал, что хоть через несколько лет, но вернется же хлопец домой, если жив будет.