Я взяла телефон и набрала номер, уже выученный наизусть. Шли гудки. Я ждала щелчка переключения на автоответчик.
— Алло!
Он ответил, и я не знала, что сказать.
— Алло! — Голос у него был усталый, но Алекс не спал — я уловила тончайшую разницу. Я все о нем знала. Или думала, что знаю.
— Так, я сейчас кладу трубку. Окажите мне услугу, сотрите мой номер, договорились?
— Это я, — торопливо ответила я. — Это я.
Он ничего не сказал.
Я ничего не сказала.
— Ты где? — спросил он наконец.
— У Дженни.
Если бы я могла сказать что-нибудь другое!..
— А, ну естественно, — ответил Алекс. — Сейчас четыре утра. Может, отложим до следующего раза?
— Какого? — У меня зародилась надежда — он хочет поговорить, но под ложечкой похолодело — он не хочет говорить сейчас.
— Я позвоню, когда смогу, — спокойно ответил он. Он не положил трубку сразу, от звука его дыхания я перестала дышать, а потом послышался щелчок, длинный гудок и тишина. Огни небоскреба «Крайслер» помутнели. Я закрыла глаза, пытаясь прогнать слезы. Вернуться в кровать означало двинуться, а двинуться означало разреветься, поэтому я перевернулась на другой бок и уткнулась в спинку моего старого дивана, позволив слезам впитываться в подушки. Он позвонит, когда сможет.
— Что-нибудь веселое? — нерадостно спросила Дженни. — Когда смеяться?
— Я и забыла, какая тут оглушительная музыка, — призналась я, желая, чтобы громкость песни Бейонсе чуть-чуть убавили. — Просто здесь оказалось для всех удобно.
Прошло три дня. Алекс так и не позвонил. Очевидно, «когда смогу» имело некий символический смысл, потому что и физически, и финансово он был в состоянии позвонить, когда ему заблагорассудится. Я по-прежнему плакала каждый день — при виде рекламы туалетной бумаги, миниатюрной старушки в супермаркете, набора для проверки овуляции в «Дуэйн Рид», но во мне уже росли праведный гнев и желание отвлечься. К счастью, у меня были сгоравшие от нетерпения сообщники.
За блестящим серебристым столиком «Винл», самого голубого кафе на всем Манхэттене, сидели Дженни, Эрин и Мэри, мой редактор из «Лук». Я собиралась посвятить их в свой план, как только официант принесет мне жареную картошку в сыре и «Кровавую Мэри».
— У них в туалете куклы Джастина Тимберлейка. — Сэди присела за стол с самым довольным видом. — Такая Барби-Джастин. И ставят здесь «Сексуальную попку». Это лучшее место в мире!
— Ничего подобного, — как всегда, без обиняков отрезала Мэри. — Нельзя ли перейти к делу, чтобы я могла вернуться к работе и прозябать в комфорте личного кабинета?
— Первое можно, второе нельзя. — Я посмотрела на дверь. Мы ждали еще одного человека. — В принципе, конечно, тоже можно, если вас ждет работа, но разве вам не хочется ничего изменить?