Врач поднимает брови. Офицер тоже приник к экрану — смотрит. Рыжий, вытянув шею, заглядывает в окно. На брезгливом лице врача мало-помалу проступает интерес.
ВРАЧ. Ого…
МАКСИМ (подбирая слова). Мне нужно встретиться с вашими учеными. Контакт. Несчастный случай. Мне нужна связь.
ВРАЧ. Понимаю. С учеными. Обязательно.
Быстро что-то пишет на бумажке, передает офицеру.
* * *
Штабная канцелярия. Писарь за стойкой, перед ним допотопный, огромный, чуть ли не ламповый компьютер.
Напротив сидит Гай Гаал. У ног его — собранный в дорогу вещмешок.
ПИСАРЬ (вполголоса). Как тебя писать? Гал?
ГАЙ. Никак нет. Гаал моя фамилия.
ПИСАРЬ. Жалко. Если бы «Гал» — как раз впечаталось бы в строчку.
Жмет что-то на своем ископаемом компьютере. Из щели выползает документ с гербами, штампами и текстом. В этот момент входит офицер. Гай вскакивает по стойке «смирно». Писарь едва приподнимает зад.
ОФИЦЕР. Капрал Варибобу! Проездные документы капрала Гаала готовы?
ПИСАРЬ. Так точно! (Подает офицеру бумагу.)
ОФИЦЕР. Впечатайте сюда подконвойного Мах-сима. Капрал Гай Гаал!
ГАЙ. Слушаю, господин ротмистр!
ОФИЦЕР. В столице, прежде чем явиться на новое место службы, доставите подконвойного по адресу, означенному на этом листке.
ГАЙ. Так точно!
Из двери за спиной офицера появляется Максим. Широко улыбается Гаю, писарю; писарь отодвигается назад вместе со стулом. Гай, все еще стоящий по стойке «смирно», глядит на Максима, и готовность служить на его лице сменяется сперва удивлением, а потом растерянностью.
Максим улыбается — огромный, полуголый, белозубый. Гай нервно сглатывает.
Офицер выходит на крыльцо. За ним Гай, сурово хмурясь, выводит Максима, подталкивая в спину стволом автомата. Максим улыбается. Рыжий, который привел его из леса, на всякий случай отступает подальше.
Офицер окидывает взглядом тренировочную площадку…
В этот момент часы, укрепленные на столбе, издают короткий звук. Мелодия из репродуктора сменяется маршем — с половины такта.
Все вокруг неуловимо меняется.
Гай стоит навытяжку, с обожанием смотрит на офицера. А тот, нахмурив брови, вскинув руку, смотрит куда-то вдаль, будто видит там наступающие полки. У обоих глаза навыкате. У обоих губы шевелятся, будто они молятся или поют одну и ту же песню:
Боевая гвардия тяжелыми шагами
Идет, сметая крепости, с огнем в очах,
Сверкая боевыми орденами,
Как капли свежей крови сверкают на мечах…
И на тренировочной площадке все изменилось. Парни не оглядываются, не сачкуют, их лица вдруг становятся озверелыми, глаза стеклянными. Они кидаются на линию препятствий, как в последний бой — кричат на бегу… Летит песок… месят грязь сапоги… рты перекошены в крике…