— Я не буду тебя резать, — раздельно сказал я и потрепал её по голове. — Никогда. А если мы встретим того мерзавца, что над тобой издевался, ему не поздоровится. Давай, иди к Бобелу. Он добрый.
— Я-не-буду-тебя-резать… — задумчиво повторила Коу и пристроилась к Бобелу, уже успевшему забрать своё излюбленное оружие у Генки.
— Смотри-ка — пулемёт, — попытался заинтересовать он девушку. — Пу-ле-мет. Давай, повтори.
— Пу-ле-мет, — сказала Коу. — Пис-то-лет.
— Не так быстро. Давай сперва выучим устройство пулемёта…
— Да вы что парни, у нас тут школа подготовки боевиков, что ли? — возмутился Генка. — Нормальных слов не знаете? Элф вчера на привале учил её разбирать винтовку, сегодня пулемёт проходим… Иди ко мне, девочка. Хочешь почку? Вку-у-сная!
Коу быстро очистила почку и тут же её съела.
— Вку-у-сная, — подтвердила она. — Пу-ле-мет. Нож. Я-не-буду-тебя-резать.
— Спасибо, — с чувством поблагодарил Ждан. — А теперь начнём тебя учить разговаривать по-настоящему…
Надо сказать, получалось у него получше, чем у любого из нас, за исключением Имхотепа. Имхотепу Коу была обязана тем, что сумела произнести первое слово; но после хорошего начала не менее важно хорошее продолжение, и тут со Жданом никто не мог сравниться. Умник всё-таки, и в своей Субайхе им не раз приходилось приводить в божеский вид людей, обработанных бормотунами. Через три дня похода в горах Коу уже тараторила без умолку всё время, когда её рот не был занят пережёвыванием почек, и от неё не стало никакого спасения. Днём, переходя между нами от одного к другому, она ко всем приставала со своей бессмысленной болтовнёй, умолкая только рядом с Имхотепом. Тотигай занимал её бесконечными байками из жизни керберов, Орекс пересказывал предания своего народа. Спать девушка предпочитала рядом со мной, и в конце концов я тоже стал рассказывать ей на ночь истории из разных книжек ради того, чтобы она побыстрее заткнулась и уснула.
На пятый день погони в горах яйцеголовые, сильно сократившие разрыв с нами во время бури, были от нас уже на расстоянии четверти дневного перехода. Я недоумевал, как им удаётся двигаться так быстро. Наверное, они совсем не давали отдыха ни себе, ни кентаврам. Это было хорошо, потому что при таком темпе они вскоре выдохнутся и начнут отставать, однако ибогалы могли настигнуть нас прежде, чем это произойдёт. Двигаться по бездорожью мы не могли из-за коня Орекса, но не хотели и бросать его. Коу ещё не смогла бы идти пешком целый день. Но в центре Нинаксе, где завалы на заброшенных дорогах и тропах встречались едва не на каждом шагу, лошадь всё равно придётся оставить. Орекс стал не более приветливым, чем медведь, берлогу которого затопило ранним весенним паводком.