— Или я совсем дурак, или в скалах уже сидит их дозорный, — возразил я. — Начнём готовиться к драке — драку и получим. Они ведь не знают точно, зачем нам в монастырь, — из-за раненого или ещё по какой причине. В ясновиденье Иеремии, я, знаешь ли, не верю. Сейчас его посланник следит за нами, а когда убедится, что мы враждебных намерений не имеем, подойдёт.
— Нет, когда он убедится, что мы полные кретины, последует залп с той стороны, — сказал Тотигай. — Ладно, пойду залезу на Табуретку. Всадники рода Хассиры тоже где-то здесь, рядом.
— А как же призраки умерших? — поинтересовался я. — Если их проклятые души слоняются у подножия, то на вершине, где, как следует из названия горы, периодически покоится зад самого дьявола, меж ними не протолкнёшься.
Враждебно посмотрев на меня через плечо, Тотигай двинулся к началу тропы. Тропа эта уходила вверх столь круто, и так тесно лепилась к скалам, что лишь кербер со своими когтищами смог бы вскарабкаться по ней до конца, не слишком рискуя свалиться. Тотигай пробыл на вершине совсем недолго и быстро скатился вниз, второпях сталкивая попадавшиеся на дороге камни. Я следил, как он спускается. Кербер был уже в самом низу, справа и слева скатывались крупные и мелкие обломки, что он потревожил выше, а потом он прыгнул и полетел. Приземлившись почти возле нас, Тотигай отчаянно замахал крыльями, притормаживая, и по инерции пробежал ещё десяток шагов.
— На равнине яйцеголовые, — сказал он. — На самом горизонте, но движутся в нашу сторону.
— Они пройдут мимо, — ответил я. — Ибогалы ищут свой потерявшийся авангард. Значит, пойдут в город.
— Они могут наткнуться на наши следы, — не согласился Тотигай. — Или учуют Книгу. Их предводитель убит, но в таком большом отряде наверняка ещё есть чисторожденные первой ступени.
— Будем надеяться, что нет.
— Элф, мы же знаем, где тропа!.. Даже я по названным тобой приметам смогу её найти. Пошли сразу в монастырь, раз уж нам туда нужно!
— И как нас там встретят?.. Тс-с-с-с! Смотри, вот и посланник.
Человек двигался со стороны скал, одет он был в такой же балахон, что и Сол. Оружия при нём мы не разглядели. Впрочем, под его хламидой можно было упрятать авиационный пулемёт вместе с боезапасом.
Он шёл не слишком быстро и не слишком медленно — с достоинством — и внимательно нас разглядывал.
— Меня зовут Енох, — представился он, останавливаясь перед нами. — Преподобный Иеремия просит передать вам благодарность за спасение Соломона и приглашает в нашу святую обитель.
Мне Енох не понравился. Был он молод, среднего роста, с азиатскими чертами лица. Может, в его венах текло немного китайской или монгольской крови. А в глазах горел фанатичный огонёк — это мне и не нравилось. И почему нет оружия? Хочет убедить нас в своей миролюбивости или действительно ничего не боится — здесь, вблизи от тайной тропы и своего монастыря?