— Бери мины, — сказал я ему. — Мы уходим.
Бобел критически оглядел запасы монахов.
— Пожалуй, я возьму всё, — решил он. — И часть взрывчатки тоже. Эти ребята хотели минировать дороги — пусть теперь сами попробуют ходить по таким… Что, Орекс? Ты против? Неужели тебе хочется быть размазанным по стенам пещеры?
— Мне всё равно, — ответил нукуман. — Бери, раз вам нужнее. Оставь немного, чтобы я мог завалить вход.
— Конечно. Я всё приготовлю. Тебе останется лишь…
Я вышел не дослушав. Бобел ценит чужую жизнь ровно так же, как свою, то есть ни во что не ставит, и бывает на удивление бесчувственным.
Снаружи ко мне подошёл Сол. Парень уже успел вооружиться автоматом одного из убитых. Оружие он держал так, что я невольно напрягся — не взбрело ли ему в голову поквитаться за единоверцев? Но Сол был подавлен, а его взгляд — грустен.
— Ты спрашивал, хочу ли я вернуться в монастырь, — сказал он. — Но мне нельзя возвращаться. То, что Иеремия умер, ничего не значит.
— Догадываюсь. Но думал, что ты захочешь пойти ещё куда-нибудь.
— Куда? — спросил Сол. — Со времени смерти моего наставника, отца Иосифа, монастырь был мне домом. Да и раньше тоже — я всего лишь носил старцу пищу.
— Тогда ты зря ушёл. У нас совсем нет дома. А Еноха мы и так раскусили.
— Нет, не зря! — возразил Сол. — Я ведь не знал. А если бы знал, то ушёл бы всё равно.
Вздохнув, я повернулся к склону, на котором прятался Тотигай, и замахал ему руками, подавая знак.
С начала похода я потерял уже троих. Имхотеп, Генка… И вот-вот умрёт Орекс. Зато к нам присоединились Коу и Соломон. Ну и замена… Если так пойдёт дальше, я скоро превращусь в воспитателя детского сада.
Бобел, на что уж здоров, нагрузился так, что ему пришлось отдать свой пулемёт Коу. Тотигай удивлённо посмотрел на его рюкзак и поинтересовался, не собирается ли он заминировать все тропы Нового Мира.
Когда мы уже перевалили через гребень, до нас донёсся негромкий взрыв и грохот обвала. Я невольно вздрогнул.
Да что там — вздрогнул. Меня дёрнуло так, что едва винтовку не выронил, хоть и ждал этого взрыва всю дорогу от заставы.
Конечно, меня к разряду нервных людей не отнести, но всегда неприятно слышать стук комьев земли по крышке гроба твоего друга.
Тем более, что это были очень большие комья. Каменные.