Яйцеголовые, сообразив, что их обманули возле туннеля, перебросили свои основные силы на Додхар, оставив несколько небольших отрядов на Старой территории. Они больше не чувствовали присутствие Книги — значит, не знали, где разыскивать нас. Им приходилось вести поиски во всех направлениях. Одна группа шла за нами, но следов ибогалы ещё не обнаружили; остальные отряды рассыпались по мехрану.
Иногда моё второе зрение давало сбои. Я или совсем не мог установить контакт с Книгой, или возвращалось виденье местности как схемы: изображение прекращало быть живым, замирало и останавливалось. Однажды, глядя на погоню Тотигая за диким осликом, я имел удовольствие наблюдать, как ослик скакнул через невысокий каменный гребень, а кербер прыгнул за ним, расправив крылья. В этот момент всё застыло у меня перед глазами — я рассматривал неподвижную картинку, не имея возможности увидеть продолжение, посмотреть, что твориться в другом месте, и не знал, чем кончилась охота, до тех пор, пока Тотигай не приволок тушу ослика в лагерь. Но я больше не засыпал за просмотром, как в первый раз.
На привал мы вставали таким образом: я вместе с Книгой устраивался у самой Границы — её близость вскоре перестала действовать на меня угнетающе — а Коу и Тотигай располагались поодаль. В первый раз Коу заупрямилась, но я строго погрозил ей пальцем, а кербер подтолкнул девушку носом в нужном направлении.
— Давай-давай, — сказал он строго. — Пора вылезать из детской кроватки, хватит тиранить Элфа. Думаешь, ему легко спать с тобою рядом и помнить, что ты ещё ребёнок?
Сам я как-то не рассматривал проблему под таким углом, но нашёл доводы Тотигая весомыми. В конце концов, Коу была здорово красивой девчонкой, всё время на меня вешалась, а я уже бог знает сколько жил без женщин. В какой-то момент мне действительно нелегко окажется вспомнить что к чему, и захочу ли я вспоминать? А это будет нехорошо по отношению к Коу. К тому же у меня Лика есть, я дал слово за ней вернуться, но и о ней мне будет вспомнить не просто, как и о своём обещании.
Окончательно я это понял, когда мы отыскали в мехране прекрасное маленькое озеро с чистой холодной водой, бьющей из родников на дне. Стоя на берегу, я вдруг очень остро почувствовал, до чего же я грязный и как давно не мылся. Загнав Тотигая дозорным на ближайшую скалу, я скинул с себя всё и немедленно полез в воду. Сверху она была тёплой, а внизу ледяной. Коу с любопытством посмотрела, как я плескаюсь, и тоже решила искупаться — прямо в одежде. Я выгнал её на берег, разул, выгреб из карманов припрятанные на чёрный день кусочки вяленой дыни, достал из рюкзака брусок мыла и долго шоркал Коу с ног до головы, пока она не покрылась толстым слоем пены. Надев и намочив собственную одежду, я проделал тоже самое с собой, и мы снова забрели в озеро, хохоча как ненормальные. Потом мы разложили свои вещички на камнях, нагретых солнцем, и долго купались на мелководье. Я учил Коу плавать; она бестолково барахталась, стоило ей потерять опору под ногами; Тотигай давал девушке сверху дельные советы и отпускал язвительные замечания на счёт нас обоих. Наконец мы вылезли и развалились на крошечном пляжике, покрытом крупным песком.