Мне стало жаль его, но я пыталась не показывать этого, прекрасно понимая, что ему это не понравится. Что говорить в такие моменты? Как поддержать? Чем обнадежить?
— Не так давно я сделала вывод — всю жизнь меня окружали чудовища, уроды… И я к этому привыкла. Мы все носим маски, Жан, прячем свое истинное лицо и притворяемся кем-то другим, но не выигрываем от этого! — вдруг я всхлипнула, слова мне давались нелегко. — Этот год был непростым в моей судьбе, и я получила столько болезненных уроков, что в пору удавиться! Люди пахнут ложью! Каждую секунду на нашей планете произносится неправда. И не во имя спасения, а для собственной выгоды — из жажды наживы. От моего прошлого у меня осталась горстка пепла в руке. И воспоминания, самые светлые среди которых связаны с тобой!
Я заметила, как участилось его дыхание. Мои слова задели человека в маске, и в данный момент он наверняка был рад, что лицо его скрыто. Мне захотелось поцеловать его, почувствовать прикосновение его губ и самое главное — мне было плевать на его шрам. Я встала со стула и медленно направилась к нему. Он немного напрягся. Я коснулась рукой маски, Жан попытался меня остановить:
— Послушай, то, что ты увидишь, не соответствует тому, что ты слышишь.
— Главное, что я чувствую, Жан, — отозвался мой голос.
Я заметила, что прическа его намного короче, уже нет длинного хвоста. Значит, он больше не прячется за волосами! Медленно и осторожно я потянула за маску, пытаясь высвободить его лицо. Сердце колотилось, я затаила дыхание. Наконец, передо мной было лицо… человека из галереи, которому я приносила картину.
— Что это значит? — вскрикнула я, отшатнувшись.
— Все нормально, Катя, — успокаивал он, пытаясь поймать меня за руки.
— Не трогайте меня!
— Спокойно! Выпей немного вина, я все объясню!
— Камеры! Это все пишется? Какой-то розыгрыш?
Я вращала глазами по сторонам, пытая разоблачить нахала, говорившего голосом Жана.
— Мне нужно домой, — выдавила я, отвернувшись.
— Тебя отвезет моя машина, сразу, как только успокоишься. Послушай, я расскажу тебе одну деталь, о которой никто не может знать — та картина, которую я тебе отправил. Помнишь день, когда я был художником? Ты еще высмеяла мой костюм! Я рисовал, а ты меня соблазняла… Красное пятно долго украшало мою простынь, это был твой след, я не хотел лишаться памяти о тебе. Мне было плохо без тебя…
Я молчала, не понимая, что происходит.
— Я отправил тебе страничку из дневника, там было написано про болтуна, которого я встретил и тот пообещал мне новую жизнь. Это был пластических хирург. Новая клиника, новые технологии и риск. Я согласился. Я ведь не раз обращался к докторам, но никто не хотел со мной связываться, потому что рана была слишком глубокая. Этот хирург дал гарантию «пятьдесят на пятьдесят». Все прошло удачно, но пришлось и на второй половине лица делать операцию, чтобы обе части были похожи между собой.