— Почему?
— У тебя сегодня взгляд какой-то, — он запнулась, — я даже не могу подобрать слово. Напряженный очень. Я боюсь, когда ты так смотришь на меня и молчишь.
— Родная, ну что ты. Все хорошо, я только немного устал. Все надоело.
— Дружочек, может быть тебе просто взять отпуск?
— Я сам подумываю, а не махнуть ли за границу, переменить обстановку. Может быть, там что-нибудь подвернется?
— Что подвернется? Или кто?
— Мне надо встряхнуться. И вообще, меня же здесь ничто не держит.
Наташа с трудом сдержалась, чтобы не воскликнуть: «А как же я? Я останусь одна?». Но вместо этого она сказала равнодушным голосом:
— И в какую часть света думаешь двинуться?
— Да никуда я не поеду, — Марат махнул рукой. — Это все мечты, я же себе не принадлежу. Все для партии, все для народа.
Давлетьяров горько усмехнулся.
— А я бы не хотела уезжать, — вслух размышляла Наташа.
— А я тебя и не зову, — ответил Марат. Потом, будто очнувшись, он неуверенно добавил: — Но, если хочешь, поехали вместе.
Она была близка к тому, чтобы удариться в слезы, перейти на крик, поэтому покрепче вцепилась в ручки кресла, чтобы не кинуться к нему. Ей хотелось встать перед ним на колени, взывать к его снисходительности, нежным чувствам; она не знала, к чему еще взывать, только бы он остался с ней, только бы ей не пришлось снова тосковать по нему так нестерпимо. В голове у нее крутились простые слова: «Марат, я люблю тебя, не бросай меня, любимый». Она представила себе, что произнесла это вслух, и внезапно ей стало очень смешно. Она стала гадать, как бы он отреагировал на ее признание, разозлился или расстроился. Интересно, какой урон бы это нанесло их отношениям. А, может быть, он ждет от нее этих слов? Нет, это не серьезно. У нее есть семья, есть Игорь, но… нет любви. И есть Марат. И есть любовь. Этого нельзя отрицать. Нужно было что-то решать.
— А знаешь, мы с тобой живем в особое время, — она решила перевести разговор на другую тему. — На санскрите это называется Кали-юга. Это период вражды и хаоса. Но и в этот период есть такой совсем короткий промежуток, всего десять тысяч лет. В это время можно достичь просветления. Но пятьсот лет уже прошло, осталось всего девять с половиной тысяч.
— Недель, — засмеялся Марат.
— Почему ты смеешься? Я серьезно, поверь, это ведь ничтожно малый срок!
— Не расстраивайся, дорогая моя, — Марат крепче обнял Наташу. — Нам с тобой вполне хватит и этих девяти с половиной тысяч. Как ты считаешь?
Он притянул ее к себе и поцеловал.
— Это такое чудесное лето, безоблачные летние каникулы! Как здорово ты придумал! — шепотом на ухо Марату сказала Наташа. — Спасибо тебе, любимый. Мне так нравится быть с тобой.