– Что это? – повторил Чуб, целясь в туман. – Крестный? Ответишь ты или нет?!
– Это оп-п-пасно, д-да? – засуетился Костик. Дошло до него, что Сектор – не Диснейленд.
– Не знаю, – ответил Крестный по возможности спокойно. – Раньше я такого не видел.
– А туман-то приближается, – в голосе Грекова прорезалась нервозность, и Геша обернулся, чтобы лицезреть его перекошенную физиономию: брови вздернуты, нос сморщен – скорее брезгливость, чем страх.
Чуб щурился, целясь в туман, Настя сидела на корточках, закрыв лицо. А туман подползал, брал в кольцо, протягивал белые щупальца, пытаясь схватить за ноги. Чуба, прижавшегося плечом к плечу Геши, заколотило. Костик застучал зубами. Крестный, стоящий справа, выругался и подскочил – туман дополз до него. Геша не сдвинулся с места; он мысленно молился и готовился к смерти.
Но никто не умер. Туман поглотил мир – и воцарилась тишина. Чувство опасности ослабло, но не исчезло совсем.
Греков разомкнул круг, осторожно шагнул в туман, сделал еще шаг.
– Видите, это неопасно.
Уверенности в его голосе не было. На Настеньку он не обращал внимания. Его оплошностью воспользовался Геша, сел рядом и положил руку ей на плечо:
– Вставай, самое страшное позади.
Настя вздрогнула, убрала ладони от лица, глянула с благодарностью, но тут же ее взгляд налился свинцом: ты? Почему это сделал ты, а не он?
– Не расходимся! – прохрипел Крестный.
Геша помог Насте встать, поднял с земли ее обрез, вернул и с ненавистью воззрился в туман, надеясь, что Олежка Греков канет в него навечно. Но тот не канул, вернулся с фотоаппаратом в руке и пожаловался:
– Чуб, а ты был прав, сдох фотик.
– Значит, туман – что-то аномальное, – сделал вывод Геша.
Крестный кивнул:
– Похоже на то.
Достав карту памяти, Греков бросил фотоаппарат под ноги. Геша с трудом подавил желание его забрать: наверняка починить можно, такой стоит, как полмашины. Но сдержался – недостойно крохи с барского стола таскать. А вот Чуб сдерживаться не стал, поднял фотик, вытер о штаны и сказал:
– Ну и зачем? Крутость свою показываешь? Не крутость это, а мудачество и неуважение к окружающим.
Греков сделал вид, что не слышал его, и обратился к Крестному:
– Ситуация вышла из-под контроля, и теперь мы пойдем назад?
Если он потребует свои деньги, то окончательно опозорится, Чуб и так его уел. Настенька подошла к Олегу и взяла его под руку. Ну, неужели непонятно, что ты ничего для него не значишь?
Крестный огляделся, поправил кепку и сказал:
– Я чувствую искажение, причем повсюду, но не могу определить, что это и как связано с туманом. Разобраться надо, а тогда уже решим. Чуб, что думаешь?