Пока он помогал Насте подняться, Чуб щедро поливал огнем фланги.
Они поспешили дальше. Наконец над малинником показалась красная крыша дома. Спасение!
– Настя, потерпи еще немного, – сказал Геша. Она кивнула, закусив губу.
Собаки не нападали – присматривались к опасному врагу и бежали метрах в десяти, отскакивали, когда из огнемета с шипением вырывалось пламя.
Вот и дом – двухэтажный сруб с металлопластиковыми окнами и черепичной крышей. На пороге – Греков и Костик. Переживают, суки. Греков даже в воздух для острастки пальнул.
Кое-как доковыляли, клацнула за спиной дверь. Собаки обиженно завыли.
Прихожая была просторной, квадратов двадцать, слева дверь, справа дверь, между ними – деревянная лестница на второй этаж. У входа – два окна с видом на заросший двор.
Геша глубоко вздохнул, привалился к двери, вытер пот и с равнодушием отметил, что размазал кровь по лицу. Он не почувствовал боли, когда псы рвали его. Наверное, пострадала рука…
Настя на одной ноге попрыгала к Грекову, стоящему возле лестницы, остановилась напротив и коротким тычком заехала ему в нос. Греков отвесил ей пощечину – девушка упала посреди прихожей, уткнулась в ладони и разревелась.
В другое время Гена набросился бы на Грекова и обязательно отметелил бы его, но сейчас ему было почти все равно. Присев рядом с девушкой, Гена понял, что это не его порвали собаки, – Настину руку, он просто запачкался, когда поддерживал девушку. Молча стянул с Насти куртку – так и есть, на плече две глубокие борозды от клыков.
– Аптечка где? – обратился он к Чубу, и тот указал на Грекова.
Олежка как ни в чем ни бывало достал из рюкзака кожаную коробку с красным крестом, протянул. Чуб присел на корточки рядом с Гешей и сказал:
– Теперь нам точно крышка. Ночью на кровь все твари сбегутся, будут рыскать вокруг. Надо рану хорошенько обработать и заклеить, вдруг поможет… хотя не поможет, точно. Покажи-ка, милая, что с ногой.
Настя вела себя как зомби. Стянула берцы и уставилась в потолок. Геша присвистнул: распухшая лодыжка синела на глазах.
– Кто-нибудь умеет вправлять вывихи? – спросил он. Чуб помотал головой.
Настя громко всхлипнула, и лицо ее стало осмысленным. Переводя взгляд с одного парня на другого, она взмолилась:
– Не бросайте меня, пожалуйста!
– Лучше одна смерть, чем четыре, – озвучил свое мнение Греков, уставившись в окно. Костик, стоящий рядом с ним, кивнул.
Настю они уже похоронили и даже не смотрели на неё.
– Переберемся в соседний дом, переночуем, а утром выдвинемся, – продолжал Греков. – Если она еще будет жива, вызовем подмогу. Как вам план?