– Сменили же… И потом, без нее бы мы не ушли, – отозвалась Алена.
– Ну и что же, что сменили? Неплохой внедорожник, не спорю. А только и его пора менять, они уже знают, куда мы пересели. Небось вся полиция района на ушах стоит, ищет этот кроссовер… Кстати, а завладение чужим имуществом при помощи угрозы оружием – это грабеж или разбой?
– Спроси что-нибудь поинтереснее, – лениво молвила Ева. Свирепо ведя машину сквозь дождь, она казалась полностью расслабленной.
– А и спрошу. Куда мы едем? Где она, твоя локализация для Сургана?
– В Москве.
– Где-е?!
– В Москве.
Час от часу не легче!
– С ума сошла? – осведомился Сергей. – Нас десять раз остановят по дороге.
– А что ты предлагаешь? Других машин все равно не было.
– Я предлагаю добраться на электричке.
– Как?
– Как, как… Обыкновенно. Как делает половина дачников. Доезжаем до Звенигорода, прячем машину под мостом, он недалеко от станции, переодеваемся в чистое и спокойненько берем билеты на первую электричку в Москву.
– Просто и гениально, – выдохнула Ева. – Алена, войди-ка в Интернет, узнай расписание… А я уж думала, ты хочешь предложить угнать какое-нибудь плавсредство и доплыть на нем по Москве-реке. На той речке в Центруме ты лихо рулил.
– Ага, доплыли бы – до плотины. Это во-первых. А во-вторых, по Москве-реке в черте города туристы не плавают. Там другое плавает.
– А ты и не турист. Ты теперь член преступной шайки, совершившей два преступления подряд с особой дерзостью и цинизмом.
– Как и ты.
– Я-то? – Ева рассмеялась. – Я не сегодня такой стала. Были эпизоды… Ты не забывай, для меня Земля – чужой мир. Вот ты – целился в Центруме в полицейских? Целился. А почувствовал себя преступником? Я думаю, не очень. Верно?
– Я там даже не выстрелил, – пробубнил Сергей.
– Только не ври, что из гуманных побуждений. Просто стрелок из тебя, как из меня белошвейка… Кроме того, ты участвовал в захвате бронепоезда, а это бандитское нападение. Обошлось без жертв, а могло бы и не обойтись. Ведь могло бы?
Возразить было нечего. Мир, где ты родился, – это, наверное, навсегда. Сбежал ли ты из него, остался ли в нем – не имеет значения. Как бы Ева ни издевалась словесно над миром, где население свихнулось на законности и благотворительности, он все равно навсегда останется ее родным миром. А пограничники Центрума, половина из которых земляне, лишь изредка навещающие дом? А те, кто перебрался в Центрум навсегда? Ведь есть и такие. И пока жизнь не шмякнет их как следует, они будут воображать, что это все игра, из которой можно выйти. Часто рискованная, подчас смертельно опасная, но игра… Дома они законопослушны, а в чужом мире – отморозки: стреляют в полицию, захватывают бронепоезда, бродят по крылу самолета с дровами…