Встречных, впрочем, было на удивление немного.
— Так в соборе же все! — объяснил магистрат. — Утренние службы у нас теперь долгие!
— Религиозное рвение одолело? — спросил Вальтер.
— Не то слово. Конец света же близится как-никак!
— А знаете, у нас та же история, — заметил Даниэль. — Храмы битком. Только сейчас понял. Народ теряет надежду на земных защитников и обращается к небесному…
— Погодите, — ухмыльнулся Вальтер. — Это только цветочки. Сперва молятся, а потом пойдут бить! А кого?
— Меня, — мрачно заметил Даниэль.
Ему вспомнился недавний разговор с Фьяммой на ту же тему.
«Вот увидишь, — хохоча, говорила она, — начнут с нас, алхимиков! Меня уже и сами ученые бьют, а фанатикам сам Змееборец велел! Ведьму сжечь! Драконов не достать, а ведьма — вот она!»
И провыла, как записная пророчица:
«Рухнут башни Каррены! Не драконы — сами люди их обрушат!»
Даниэль поежился и подумал:
«Избави нас Змееборец от человеческой глупости!»
Между каменных стен гуляло эхо, которое будил лязг оружия и звонкий шаг стражников. Фиоре был сплошь каменным городом. Куда ни кинь взгляд, везде наткнешься на серо-желтый известняк. Ни деревца не оживляло его суровую геометрию. Каменоломни поблизости от Фиоре имелись, а вот за лесом пришлось бы ехать аж до Винделики. За городскими стенами во все четыре стороны простиралась плоская, как стол, Равнина. Только на востоке поднимались невысокие холмы.
В просветах между домами мутно желтела река Альма, здесь, в верхнем течении, еще довольно узкая. А за ней — дальний высокий берег, где торчала видимая с любой точки, черная, обугленная башня, бывшая ратуша Сомбры. Под ней и вокруг нее все было черным-черно. Черный холм — на месте города. Магистрат, глядя на пепелище, болезненно поморщился.
— Хоть бы травкой поросло!
— Не порастет, — сказал Вальтер. — Ничто не растет там, где прошелся драконий огонь.
— Каждый раз смотрю и думаю — то же самое должно было случиться с нами! Если бы не Лука…
И магистрат снова начал рассказывать о драконе, который сперва-то напал именно на Фиоре, но получил волшебное пушечное ядро прямо в брюхо, свалился на Сомбру и со злости спалил ее начисто — и головешек не осталось.
— Мы тут горевали, как по своим. Ведь полгорода — родня…
Даниэль покосился на Вальтера. Каково ему сюда возвращаться — алхимику, не сумевшему защитить город, которому клялся служить? Но вид у Вальтера был вполне спокойный и даже беспечный.
— Лука-то как посмотрел, что драконы с Сомброй сделали, заплакал горько и у себя в кузнице заперся, — продолжал Теобальдо. — А на следующий день приносит нам горшок. Из горшка валит розовый дым. Вот, говорит, вам подарок от Змееборца — чтобы больше ужаса такого не повторялось. Туман накроет город невидимым куполом…