Но я ничего не могу поделать. Если уж у меня есть стратегия, я неуклонно ей следую.
Тай-брейк. Игра навылет. Мы идем ноздря в ноздрю, и вот, наконец, у нас по четыре очка. Момент истины: одно очко решит судьбу целого матча. Я еще ни разу не терпел поражения и не представляю, как на это отреагирует отец. Я играю так, будто моя жизнь висит на волоске, что недалеко от истины. У Таранго, наверное, отец такой же, как у меня, потому что он действует столь же отчаянно.
Выждав момент, я резко и неожиданно бью слева через весь корт. Бью так, чтобы противник никак не мог достать мяч, однако удар получается еще резче и сильнее, чем я рассчитывал. Это явно выигрышный мяч - за метр от края корта и далеко вне пределов досягаемости соперника. Я издаю победный клич. Таранго, стоя в центре корта, опускает глаза и, кажется, готов заплакать. Он медленно идет к сетке.
Но нет, останавливается. Неожиданно смотрит назад на мяч и ухмыляется.
«Аут», - говорит он.
Я останавливаюсь.
«Аут!» - Таранго радостно вопит.
Таковы правила юношеских турниров: игроки сами выполняют обязанности судей на линии. Если игрок сказал, что мяч в ауте, спорить бесполезно. Таранго предпочел ложь проигрышу, и он знает, что никто ничего не сможет с этим поделать. Он вскидывает руки в победном жесте.
Теперь я начинаю плакать.
На трибунах воцаряется хаос. Родители спорят, кричат и уже готовы перейти к оскорблениям. Это нечестно, это неправильно, но таковы правила. Таранго - победитель. Я отказываюсь пожать ему руку и убегаю в парк Бальбоа. Когда через полчаса возвращаюсь, наплакавшись, отец рвет и мечет. Не потому, что я исчез, а потому, что не выполнил его указаний во время игры.
«Почему ты меня не слушал? Почему ты продолжал укороченные удары?»
Но я впервые в жизни не боюсь отца. И пусть он в ярости - я разъярен еще сильнее, чем он. Я зол на Таранго, на Бога, на себя самого. Таранго обманул меня, я не должен был позволить ему это сделать! Я должен был не допускать, чтобы игра закончилась вот так. Теперь в моем послужном списке всегда будет числиться поражение. И ничего с этим не поделаешь. Я не в силах продолжить мысль, но она приходит сама: я могу ошибаться. Я несовершенен. Дефективен. Миллион мячей, отбитых в поединке с драконом, - выходит, все они зря?
Я много лет слушал, как отец кричит на меня за промахи. Одно- единственное поражение - и вот уже я сам жестоко казню себя. Я перенял его манеру - его нетерпение, перфекционизм, ярость, и теперь его голос не просто похож на мой: его голос стал моим. Чтобы мучить меня, отец больше не нужен. Я прекрасно справлюсь сам.