— Мой долг, сэр Алан, — торжественно произнес старший из докторов, — известить вас о том, что у вас слабые легкие.
Сэр Алан был сражен.
— Очень странно, — пробормотал он. — За всю жизнь легкие никогда меня не беспокоили.
Доктор пожал плечами.
— Я уверен, пройдет немного времени, и медицина будет знать простой и надежный способ лечения этого заболевания. Но до сих пор известно только одно средство. Мы настоятельно рекомендуем, чтобы вы уехали из столицы на осень, потому что в это время года здешний климат оставляет желать лучшего. Мы рекомендуем вам поселиться на одном из островов в Ла-Манше — Джерси или Гернси — и провести там самое меньшее шесть месяцев.
Сэр Алан был обескуражен.
— Шесть месяцев!
Доктор обратился к леди Бойнтон:
— Мы понимаем, что это тяжелый приговор для такого деятельного человека, как сэр Алан. Однако если он не захочет позаботиться о себе и постараться избавиться от своего недуга единственно известным способом — проводя как можно больше времени на солнце в местечке с целебным климатом и по возможности лишив себя необходимости заниматься делами, — этот недуг в скором времени отнимет у него жизнь. Перед ним ясный выбор.
Джессика уже приняла решение.
— Выбор сделан. Мной. Мы с Аланом отправляемся на остров Джерси и остаемся там до весны. Потом вернемся в Лондон, попросим вас осмотреть его еще раз, и, если он к тому времени не излечится, мы едем обратно на Джерси и остаемся там до полного выздоровления.
Сэр Алан открыл было рот, желая что-то возразить, но неожиданно для себя промолчал. Вести о заболевании и о необходимом решительном лечении свалились как снег на голову, но он знал, что жена его права. Впервые он должен был отправиться на покой, отказаться от дел, если хотел жить дальше.
Решение было принято, и Джессика не стала терять времени даром. Она написала письмо с извещением об их приезде и стала руководить сборами. Через семьдесят два часа они с мужем выехали из Лондона.
Весь груз ответственности неожиданно лег на плечи Чарльза и Руфи. Чарльз обнаружил, что теперь, когда к его обязанностям прибавились дела, которые вел отец, он стал загружен выше всякой меры. Он уходил из дому на полтора часа раньше, чем у него было заведено прежде, и не отправлялся на ленч в один из клубов Уэст-Энда, членом которых он состоял, а довольствовался легкой закуской за рабочим столом. Каждый вечер он предполагал прийти домой пораньше, и всякий раз неотложные дела и бесчисленные проблемы оставляли его в офисе. Дома он появлялся только поздно вечером, а то и ночью.
— Я понимаю, Руфь, что и вы, и слуги окажетесь в очень сложном положении, если будете вынуждены приспосабливаться к моему расписанию. Поэтому я предлагаю вам с Дэвидом и Элизабет обедать как обычно. А если я буду опаздывать — похоже, что так оно и будет, — то я просто попрошу тебя оставлять мне что-нибудь горячее.