Шофер, представившийся как Барнс, проводил Венецию к новомодному экипажу, припаркованному перед вокзалом. Не считая отсутствия запряженных лошадей, автомобиль выглядел в точности как открытая коляска: с высоким водительским сиденьем впереди и даже кожаным верхом, сложенным сзади.
— Леди Тремейн оставила вам шляпы для поездок, миссис Истербрук. — Барнс указал на стопку шляпных коробок на заднем сиденье.
— Как предусмотрительно с ее стороны, — промолвила Венеция.
В шляпах с вуалью обычно использовались кружева не столько скрывавшие лицо, сколько привлекавшие к нему внимание. В шляпах леди Тремейн не было ничего фривольного. Не то чтобы они были уродливыми, но их вуаль была плотной, состоящей из двух слоев тюля, обернутых вокруг широких полей.
— В городе скорость ограничена, — сообщил Барнс, надевая водительские очки, — но в сельской местности шляпа может пригодиться, мэм.
Венеция сняла свою шляпку и надела предназначенную для автомобиля. Ощущение было такое, словно ее окунули в туман — не в лондонский гороховый суп, а в стлавшуюся по земле белесую пелену, которую она наблюдала, прогуливаясь ранним утром в деревне.
Суматоха перед Центральным вокзалом улеглась. Барнс завел двигатель, забрался на водительское сиденье и нажал на газ. Улицы Манхэттена, проплывавшие за полупрозрачным коконом, скрывавшим лицо Венеции, казались подернутыми призрачной дымкой, с приглушенными красками, нечеткими контурами зданий и смазанными фигурками прохожих, как на картинах современных художников.
Ах, если бы она могла ехать так вечно, отстраненная от реальности и защищенная от жизненных невзгод и потрясений.
Они проехали примерно милю, прежде чем автомобиль остановился.
— Вот ваш отель, миссис Истербрук, со всеми его семнадцатью этажами, — гордо сказал Барнс. — Грандиозное сооружение, правда? Да еще электричество и телефон в каждой комнате.
Здание действительно было очень высоким. На его фоне соседние строения казались карликами.
— Весьма впечат…
Венеция замерла, уставившись на мужчину, шагавшего по улице по направлению к ней. Высокий, надменный и безупречно одетый, это был никто иной, как герцог Лексингтон. Он бросил беглый взгляд на автомобиль и скрылся в отеле.
В ее отеле! Что он там делает?
Ей сразу захотелось бежать. Она может поселиться в другом месте — ей не нужны семнадцать этажей и телефонная трубка в каждой комнате. Не для того она сбежала в Нью-Йорк, чтобы оказаться под одной крышей со своей Немезидой.
Но гордость и, возможно, дух противоречия не позволили Венеции приказать Барнсу ехать в другой отель. Она расправила плечи.