Он застегнул запонки. И даже позаботился о том, чтобы надеть свежий галстук. Если их в такой час увидят вместе, это вызовет определенные подозрения и без таких неопровержимых улик, как его помятый вид.
— Идем? — сказал он, предложив ей руку.
Она помедлила, прежде чем положить ладонь на его локоть. Похоже, его баронесса все еще нервничает почти так же, как когда они вошли в его номер. Но поскольку вопросы на эту тему расстраивали ее еще больше, Кристиан воздержался от замечаний.
Вместо этого, когда они вышли из номера, он поинтересовался:
— Почему вы так долго соблюдали целомудрие? В знак верности покойному барону?
Она издала звук, который можно было охарактеризовать только как фырканье.
— Нет.
На «Родезии» было тихо, не считая монотонного гула двигателей в глубине судна. Пассажиры первого класса либо спали, либо страдали от морской болезни, либо усердно трудились над своими супругами, соблюдая приличествующее молчание. Тускло освещенные коридоры наводили на мысли о корабле-призраке.
— Если вы не скорбите о бароне, то не представляю, как можно так долго обходиться без секса.
— Едва ли это такая уж неслыханная вещь.
— Верно, но вы не похожи на женщину, равнодушную к этой стороне жизни.
Она издала нетерпеливый вздох.
— Возможно, это удивит вас, сэр, но женщина не всегда нуждается в мужчине, чтобы получить удовлетворение. Она может сама позаботиться об этом и весьма умело.
У Кристиана вырвался восхищенный смешок.
— И вы, вне всякого сомнения, чрезвычайно умелая в этом смысле?
— Полагаю, достаточно умелая, учитывая немалую практику, — раздраженно отозвалась она.
Он снова рассмеялся.
Даже через вуаль он мог почувствовать взгляд, который она метнула в него.
— Вы всегда такой веселый после подобных занятий?
— Нет, не всегда. — Обычно его настроение было мрачным, если не угрюмым. Женщины, с которыми он спал, не были теми, кого он хотел видеть в своей постели и кто мог бы привязать его к себе. Но сегодня он ни разу не вспомнил о миссис Истербрук. — А вы всегда такая раздражительная после этого?
— Возможно. Не помню.
— Покойный барон был неважным любовником?
— А вам, очевидно, хотелось бы, чтобы он был таковым?
Кристиан никогда не думал, что его будет волновать, имела ли женщина лучших или худших любовников, чем он. Но в данном случае он обнаружил, что для него это важно.
— Пожалуй. Я предпочел бы, чтобы он был совершенно безнадежен — желательно, импотент.
Ему хотелось, чтобы он был единственным, кто когда-либо вознес ее на вершины блаженства.
— Жаль разочаровывать вас. Возможно, он не был воплощением Эроса, но неплохо справлялся со своими обязанностями.