— Вначале мы погуляем по замку, — предложила Джозефина, ведя Амелию к двери, — а затем выйдем во двор и ознакомимся с территорией.
Экскурсия началась с того, что они вернулись в донжон, где Джозефина неспешно провела Амелию через банкетный и геральдический залы и часовню, после чего спустились во двор с декоративным каменным фонтаном.
Затем они вернулись в главное здание. Джозефина показала девушке множество уютных комнат для гостей (после седьмой спальни Амелия сбилась со счета), а также библиотеку, три гостиные и, наконец, столовую, кухни и впечатляющий винный погреб.
Через одну из боковых дверей они вышли из замка и зашагали по вымощенной булыжником дорожке, которая привела их к конюшням. Светило яркое солнце, и Амелия подставила лицо его теплым лучам.
— Давай говорить начистоту, — предложила Джозефина, переходя на «ты» и беря Амелию под руку. — Ты, вне всяких сомнений, расстроена. Ведь тебе предстоит выйти замуж за Мясника Нагорий.
Амелия тяжело вздохнула.
— Если бы я только могла объяснить, как мне тяжело.
— Прошу тебя, Амелия, попытайся. Ты можешь рассказать мне все. Я женщина, и я тебя пойму. Я знаю обстоятельства, которые тебя сюда привели, и это не могло быть легко.
Искренность Джозефины открыла ворота потоку эмоций и объяснений. Амелия описала ужасающее появление Дункана возле ее кровати в форте и все, что происходило в последующие дни. Она рассказала Джозефине о Фергусе, Гавине и Ангусе и о том, как они с ней обращались. Она в подробностях описала свой первый побег в лагерь англичан и то, какие откровения ожидали ее в отношении Шотландии, а также своей собственной страны. Она также рассказала будущей свояченице о встрече с мальчиком Эллиоттом и о том, как в тот день она увидела Дункана совершенно другим человеком.
— Это тот Дункан, которого я знаю, — кивнула Джозефина. — И я также уверена, что это мужчина, которого ты будешь знать как своего супруга. С тобой будет не Мясник. Ты забудешь о его второй стороне. Я крайне редко вижу ее проявления. Он завоюет твое уважение и любовь, Амелия. Уж можешь мне поверить.
Амелия сдержала слова сомнений, застрявшие у нее в горле.
— Мне бы твою уверенность хоть в чем-нибудь.
— Со временем ты ее обретешь.
Они пересекли двор и подошли к солнечным часам, показывавшим время с абсолютной точностью.
— Вынуждена сознаться, — снова заговорила Джозефина, — что меня радует возможность открыто обсуждать с другой женщиной деяния моего деверя как мятежника и героя Шотландии. Это всегда было тщательно охраняемой тайной, и я очень довольна тем, что могу смело говорить о его борьбе за свободу Шотландии, никого при этом не предавая. Я многое могла бы тебе рассказать…