— Двадцать два года. Хотя тебе-то что?
Он провел большой ладонью по изгибу ее бедра, по ноге, и она ощутила странное тянущее чувство внизу живота.
— Значит, ты уже взрослая женщина. Опытная и искушенная…
Она нервно сглотнула.
— Да, я взрослая женщина. И я достаточно опытная, чтобы отличить джентльмена от дикаря.
— Значит, ты и сама понимаешь разницу между первым и вторым? Или тебе нужен урок?
— Отлично понимаю.
Мясник помолчал, глядя на ее ноги и собирая в кулак подол ее юбки. Мало-помалу он тянул ее вверх, пока не открылись ноги до самых колен. Глядя на обнаженные голени Амелии, он хриплым шепотом произнес:
— Очень жаль, девушка, потому что я отличный учитель. И от тебя очень приятно пахнет.
— Неужели?
Она произнесла это нарочито небрежно, хотя на самом деле ей казалось, что у нее в груди вот-вот что-то взорвется.
Он медленно потерся о ее плечо подбородком, как будто изучая ее реакцию на свои прикосновения.
Амелия лежала совершенно неподвижно, положив щеку на сложенные ладони и изо всех сил пытаясь сделать вид, что ей нет дела до его приставаний. Она не собиралась отвечать на заигрывания, а также проявлять страх или отбиваться, потому что все это могло спровоцировать его на определенные действия. Если ей повезет, то скучающий и безразличный вид может потушить огонь его нынешних намерений, в чем бы они ни заключались.
— Ух ты, свеженькая, как весенняя маргаритка, — пробормотал он. — Очень соблазнительная, особенно утром.
Он продолжал тереться о ее плечо подбородком, а ее сердце продолжало биться, как загнанная лисица.
— Зато ты совершенно несоблазнительный, — фыркнула она. — А если точнее, то совсем наоборот.
— Это все из-за обстоятельств нашей встречи? — поинтересовался он. — Потому что нас не представили друг другу как положено?
Она возмущенно обернулась к нему.
— Ты собирался убить моего жениха и едва не отрубил мне голову!
Он медленно выдохнул.
— Я так и знал. Мне следовало надеть шелковый камзол. А теперь я все испортил.
Боже правый! Он еще насмехается! Или он просто не в себе?
— Вставай, — скомандовал горец, легким движением перепрыгивая через нее и выпрямляясь во весь рост.
В следующее мгновение он уже пристегивал ножны к поясу.
Амелия приподнялась, опершись на локти.
— Зачем?
Мясник поднял секиру, подошел к выходу из пещеры, где сунул два пальца в рот и свистнул. Затем он обернулся к ней — божественный силуэт в мерцающей дымке. Легкий ветерок шевелил его килт и волосы.
— Разумеется, для того, чтобы я смог осуществить свой изощренный и коварный замысел.
— Ты сообщишь в форт, что удерживаешь меня в плену? — спросила она, до сих пор не понимая, как его следует понимать, когда он говорит с ней подобным тоном.