Он как будто сражался с каким-то внутренним демоном, который пытался вырваться на свободу. Он не мог даже поднять на нее глаза. Амелия, не отрываясь, смотрела на его макушку, до сих пор покрытую запекшейся кровью. Его плечи сотрясались при каждом вздохе.
Она по-прежнему очень плохо его знала и опасалась его горячего взрывного темперамента. Он избил этих людей до потери сознания и рвался вернуться и добить их.
Но все же он это делал, защищая ее. Он хотел отомстить тем, кто попытался ее обесчестить.
Хотя, возможно, он защищал вовсе не ее честь…
— Спасибо, — тихо произнесла она, не зная, что еще сказать. — Спасибо тебе за то, что ты спас меня от этих людей.
Он поднял глаза, и его лицо исказилось от гнева. Или это было раскаяние? Он прижал ладонь ко лбу и покачнулся, теряя равновесие.
— Проклятье!
Она бросилась вперед, пытаясь подхватить его под мышки, но не смогла удержать. Он тяжело осел на землю огромной грудой покрытых пледом мышц.
Она упала на колени и склонилась над ним.
— Дункан! Дункан! — звала она, хлопая его по щекам.
О господи! Она села на пятки и прижала кулак ко лбу. Он только что спас ее от тех негодяев. Только благодаря ему она не распрощалась не только с честью, но и с жизнью. Что же она натворила?!
Где-то на вершине дерева заухала сова, и Амелия, подняв голову, посмотрела в лунное небо. Она понятия не имела, как ему помочь и где они находятся.
Вдруг до ее слуха донеслось мычание коровы. Возможно, поблизости было стадо. А рядом со стадом должен был находиться погонщик или даже ферма. Воображение Амелии тут же нарисовало дом, хлев и семью, которая могла их покормить и напоить…
Поднявшись на ноги, она опустила голову и посмотрела на Дункана, в беспамятстве лежащего на земле. Затем она бросила быстрый взгляд на его коня, мирно щиплющего траву, и бросилась бежать на донесшиеся до нее звуки. Она бежала и молилась, чтобы эго не оказался очередной отряд пьяных английских солдат.
Окно было освещено неровным мерцающим светом. Этот огонек выманил ее из леса и привел к сложенному из неотесанных камней и крытому соломой домику, расположенному на другом краю поля. Ленточка дыма вилась из трубы, устремляясь в ясное звездное небо. Где-то в темноте снова замычала корова.
Подхватив юбки, Амелия бегом пересекла изрытое ямами поле и, подбежав к двери, громко постучала. Она уже решила, что сказать обитателям домика. Она ведь понятия не имела, кто здесь живет и чего можно ожидать от этих горцев.
Деревянная дверь, скрипнув, отворилась, и взгляду Амелии предстал болезненного вида старик в килте. Он опирался на грубо отесанную деревянную трость, а его белоснежные волосы фантастическим образом торчали во все стороны, как будто он не расчесывался по меньшей мере лет десять. Его отвисшая кожа была изрыта глубокими морщинами и выглядела такой же древней, как кора двухсотлетнего дуба.