Но Баскаков все еще упрямился. Тогда отец Игнатий зазвал его в другую комнату, и они о чем-то долго там шептались. Когда вышли, в глазах у отца Игнатия просверкивало мстительное торжество, а Баскаков был угрюм и на Лизу не смотрел. И некое вещее чувство подсказало ей, что Петрусю тогда, на рассвете, не померещилось, что кто-то стоит за дверью: там был старик, он подглядывал, он подслушивал, он услышал их с Петрусем разговоры, он понял, что Лиза решила бежать, а Петрусь ей в том пособник, — и теперь он открыл их планы Баскакову. Они не могут оставить Лизу и пойти вдвоем — все-таки женщина, при одном взгляде на нее у любого меньше подозрений становится, с ней легче пройти мост. Но вместо Баскакова теперь должен был идти старик. Наскоро придумали новую легенду — про родственников в деревне Гнилька, куда внучка и внучек сопровождают больного деда. Баскаков остался в городе и простился с Лизой так спокойно, что она поняла: он не сомневается в ее возвращении, старик не выпустит ее из своих цепких лап! Все, что она смогла сделать, это наскоро перемолвиться с Петрусем. Он так и побелел, услышав новость, но глаза его были мрачны и решительны.
— Уйдешь, ничего, — прошептал он.
Только два слова и успел Петрусь ей сказать, но Лиза знала, как ему трудно будет выполнить обещание, если старик, которого он боготворил, начнет требовать своего. Так что настроение у нее было похоронное. А тут еще Алекс сейчас привязался!
— А как же ломбард? — задал он неожиданный вопрос.
— Ломбард… продан, — на ходу придумала Лиза. — Там теперь другой хозяин.
— А вы вернетесь в Мезенск? — спросил Алекс.
— Не знаю, — уклончиво ответила Лиза, подумав про себя, что лучше утопится или повесится, но в проклятую западню больше не сунется. — Как позволит дедушкино здоровье. Да и какая разница, вернусь или нет, мы с вами все равно больше не увидимся, ведь вы уезжаете в Берлин.
— Ах да, — спохватился Алекс, — я и забыл. Верно, вы правы, мы не увидимся. И это меня очень печалит. Вы меня перебили в ту минуту, когда я как раз хотел сказать: единственное, что затемняет картину моего безоблачного счастья, так это мысль о неминуемой разлуке с вами. Но вот что, Лиза… Я все равно хотел разыскать вас в Мезенске. Подпишите мне свое фото!
— Вы с ума сошли, какое фото? — слабо улыбнулась она. Но так и ахнула, когда Алекс снова сунулся в автомобиль, снова достал свой портфель, раскрыл его и из какой-то толстой тетради в клеенчатой обложке вытащил фотографию — тот самый снимок, который был на Лизином аусвайсе, только увеличенный до размера открытки.