— Ну, чем быстрей, тем лучше, — проговорил он.
Тело было упаковано в два плотных пластиковых мешка из-под удобрений — один натянули снизу, другой сверху, вперехлест посредине. Мешки соединили клейкой лентой и шпагатом, а внутрь напихали еще куски шлакобетона. Они с трудом подняли несуразный груз и понесли, задевая за мокрую траву. Когда они миновали знак, предупреждавший, что впереди обрыв, ботинки у них противно хлюпали. Труднее всего оказалось перебраться через ограждение, хотя оно и было низенькое и шаткое.
— Любой мальчишка перепрыгнет, — сказал водитель. Он тяжело дышал, слюна во рту стала как клей.
— Не спеши, — предостерег пассажир.
Они перетаскивали тело осторожно, по два дюйма зараз, пока не перевалили его на другую сторону. Дальше земли не было, только отвесный обрыв и бурное море.
— Давай.
Без церемоний они сбросили груз в пустоту, радуясь, что наконец от него избавились.
— Ну, пошли, — сказал пассажир.
— Какой воздух! — Водитель вытащил из кармана четвертушку виски.
На полпути до фургона они услышали гул мотора, а потом хруст гравия под колесами.
— Вот черт, не было печали!
Когда они дошли до фургона, свет фар выхватил их из тумана.
— Фараоны, бля! — прохрипел водитель.
— Не дергайся, — предупредил пассажир. Голос его звучал тихо, но глаза горели.
Они услышали характерный звук ручника, потом открылась дверца. Появился полицейский в форме. В руке у него был фонарик. Двигатель машины работал, фары остались включенными.
Пассажир разбирался в таких делах. Нет, это не подстава. Возможно, полицейский наведался сюда под конец ночной смены. В машине наверняка фляжка или одеяло. Завернул выпить кофе или храпануть, а там, глядишь, можно и домой.
— Доброе утро, — сказал полицейский.
Он был немолод и не привык к неприятностям. Ну разве что придется в субботу вечером разнять драчунов. Или угомонить поссорившихся соседей-фермеров. Он провел очередную долгую скучную ночь, еще одну ночь на пути к пенсии.
— Доброе утро, — ответил пассажир. Он понял, что этого они смогут облапошить, если водитель не психанет. Но ему тут же пришло в голову: «Как раз я-то и могу вызвать подозрение».
— Не туман — чистое молоко, — сказал полицейский.
Пассажир кивнул.
— Потому мы тут и остановились, — принялся объяснять водитель. — Решили обождать, пусть рассеется.
— Разумно.
Водитель проводил взглядом пассажира, который повернулся к фургону и наклонился к заднему колесу с водительской стороны, потом пнул его ногой. Потом подошел к заднему колесу с пассажирской стороны и проделал все то же самое, потом опустился на колени и заглянул под машину. Полицейский тоже наблюдал за этим представлением: