— Что же делать? Мы обязаны выполнить закон. Тем более, что президент уже неоднократно указывал на то, что мы должны решительно менять свои подходы к осуществлению социальной политики…
— Но это еще не все! — продолжил Раскудрин. — Нас постоянно одолевают профсоюзы и согласительная комиссия Госдумы с требованием увеличить эти расходы. Откуда я возьму столько денег? — Он глянул в упор на премьера и бросил листок на трибуну.
— Ну, как же так, Алексей Леонидович? — на минуту растерялся премьер. — Вы же понимаете… Мы не вправе не выполнять указания президента…
— Да, но президент нам не указывал идти на сговор с этими крикунами из профсоюзов!
При этих его словах в задних рядах зала, там, где обычно рассаживаются приглашенные, началось некоторое движение. Со своего места вскочил руководитель независимых профсоюзов Шматов и начал протестующее махать руками. Заметив это движение, премьер привстал в кресле и слегка укоризненно произнес:
— Ну вот видите, Алексей Леонидович? Вы нас заставляете вступать в противоречия с профсоюзами. А зачем? Вы на то и министр финансов, чтобы изыскать дополнительные возможности. И потом… — Он сделал небольшую паузу и заглянул куда-то к себе в бумаги. — Не такие уж больше деньги просят добавить. Зато мы прекратим всякие разговоры о том, что правительство ведет себя негибко и не желает идти на переговоры по столь важному для всей страны вопросу…
— Вам, Михаил Ефимович, хорошо рассуждать! — вдруг окрысился Раскудрин. — А где я возьму еще несколько десятков миллиардов?
— Там же, где брали и все предыдущие, — в своем портфеле! — попытался пошутить премьер. Но понял, что шутка явно не удалась. На лицах всех присутствующих сохранилось сосредоточенное выражение.
Премьер опять заерзал в кресле, еще раз тяжело вздохнул и вдруг, резко изменившись в лице, пристукнул карандашом по столу и громко срывающимся голосом произнес:
— В общем, так! Я не позволю срывать указание президента и выполнение закона! Ищите эти несчастные деньги, где хотите! Иначе нам придется отвечать! Не хватало еще, чтобы оппозиция вывела недовольных стариков на улицу! Вы понимаете, чем это тогда лично для вас кончится?
Раскудрин, не слова не говоря, собрал с трибуны бумаги и, обиженно поджав губы, двинулся к своему рабочему месту за столом. Уже отодвигая кресло, он обратил внимание на то, что рядом, прижав к лицу кулак, ехидно ухмыляется его кореш и вечный оппонент министр экономики Перегреф.
— Зря смеешься, Герман! Это еще цветочки. Вот когда коммуняки выведут стариков на улицу, закукарекаем!